– Полиция в огороде, – сказала ему я. – Я вас провожу.

Когда мы вышли на солнечный свет, инспектор Хьюитт оторвался от изучения шнурков черных туфель, довольно неприятно выглядывавших из огурцов.

– Доброе утро, Фред, – приветствовал инспектор. – Я подумал, что тебе лучше прийти и взглянуть самому.

– Умм, – промычал доктор Дарби.

Он открыл чемоданчик, покопался внутри и извлек белый бумажный пакет. Засунул в него два пальца и достал одну мятную конфетку, которую положил в рот и начал c удовольствием посасывать.

Через секунду он забрался в траву и встал на колени над трупом.

– Известно, кто это? – спросил он, перекатывая во рту конфету.

– Кажется, нет, – ответил инспектор Хьюитт. – Карманы пусты… Документов нет… Единственно, есть причины полагать, что он недавно прибыл из Норвегии.

Недавно прибыл из Норвегии? Наверняка это дедукция, достойная самого великого Холмса, – и я слышала ее своими собственными ушами! Я была почти готова простить инспектора за его прежнюю грубость… Почти, но не вполне.

– Мы начали расследование, выясняем порт захода судна и так далее.

– Чертовы норвежцы! – выругался доктор Дарби, поднимаясь с колен и закрывая чемоданчик. – Летят сюда, как мотыльки на огонь, тут погибают, а нам приходится подчищать за ними. Это несправедливо, не так ли?

– Какое время смерти мне указать? – спросил инспектор Хьюитт.

– Трудно сказать. Как всегда. Ладно, не как всегда, но часто.

– Хотя бы примерно?

– С цианидом сложно определить. От восьми до двенадцати часов назад, полагаю. Я смогу сказать точнее, после того как этот парень окажется у нас на столе.

– И это получается…

Доктор Дарби отвернул манжету и взглянул на часы.

– Так, посмотрим… Сейчас 8:22, значит, это произошло не раньше чем в 8:22 вечера и не позже, скажем, полуночи.

Полночь! Наверное, я слишком шумно втянула воздух, потому что инспектор Хьюитт и доктор Дарби оба повернулись ко мне. Как я могла им сказать, что считаные часы назад незнакомец из Норвегии выдохнул мне в лицо свой последний вздох?

Оставалось единственное решение. Я развернулась на каблуках и убежала.

Я нашла Доггера под окном библиотеки, он подстригал розы на клумбе. Воздух был густо напоен их ароматом – нежным запахом коробок с чаем с Востока.

– Отец еще не спускался, Доггер? – спросила я.

– Сорт «Леди Хиллингдон» особенно хорош в этом году, мисс Флавия, – сказал он с таким видом, будто у него лед во рту; как будто не было нашего с ним ночного столкновения. Очень хорошо, подумала я, я сыграю в его игру.

– Очень хорош, – согласилась я. – А где отец?

– Не думаю, что он хорошо спал. Полагаю, он решил еще вздремнуть.

Вздремнуть? Как он мог оставаться в постели, когда дом полон представителей закона?

– Как он отнесся к тому, что ты ему сказал? Ты знаешь – я имею в виду то, что в огороде.

Доггер повернулся и посмотрел мне прямо в глаза.

– Я ему не говорил, мисс.

Он потянулся и резким щелчком секатора обрезал не совсем идеальный цветок. Тот тихо упал на землю и остался лежать там в тени, обратив желтое лицо к нам.

Мы оба неотрывно смотрели на обезглавленную розу, думая, что делать дальше, когда инспектор Хьюитт вышел из-за угла дома.

– Флавия, – позвал он. – Я бы хотел поговорить с тобой. – И добавил: – В доме.

– Это этот человек, с которым ты разговаривала в огороде? – поинтересовался инспектор Хьюитт.

– Доггер, – ответила я.

– Имя?

– Флавия, – сказала я. Не смогла удержаться.

Мы сидели на диване эпохи Регентства в Розовой комнате. Инспектор со стуком положил ручку и повернулся посмотреть мне в лицо.

– Если вы еще не осознали это, мисс де Люс, – а я подозреваю, так оно и есть, – это расследование убийства. Я не потерплю легкомыслия. Человек мертв, и мой долг – выяснить, почему, когда, как и кто. И когда я сделаю это, моим долгом будет объяснить все Короне. Я имею в виду короля Георга VI, и король Георг VI – не легкомысленный человек. Я ясно выражаюсь?