— Веди себя достойно, крошка.

Требовательные губы захватывают мой рот, напористый язык врывается внутрь, с натиском исследуя там каждый уголок, пробегает по верхним зубам, и неожиданно нежно скользит по нижней губе. Водоворот ощущений снова сбивает с толку, я запрокидываю голову, страстно желая продлить поцелуй, но Господин отстраняется, и деловито поправляет пиджак.

— Позже…

Это неопределенное обещание вновь бухает меня в дрожь. В гостиную я иду на ватных ногах, страшась встретиться взглядом с Юлией и поймать ехидную усмешку Полины. Но девчонки там нет, а Юля сидит на своем месте, и, кажется, даже не удивлена нашим отсутствием.

— Авроре стало плохо, я отвел её на лоджию. — сообщает явную ложь Денис, и устраивается напротив меня.

Я смотрю на стол, мимо своей тарелки, наполненной салатом. Руки трясутся, сцепляю их на коленях. В венах кровь бурлит так сильно, что я удивляюсь, как они не лопаются под её бурным потоком.

— Вам уже лучше, дорогая? — ровным тоном интересуется Юлия, чуть повернув ко мне голову.

— Д-да… Спасибо.

— Ну, что, тогда давайте наполним бокалы! — с энтузиазмом восклицает она, передавая мужу не раскупоренную бутылку «"Dom Perignon"», и с улыбкой озвучивает банальный тост, — за Новый Год, за новое счастье!

5. Глава 5.

Денис

Какую цель я преследовал, так обойдясь с Авророй в новогоднюю ночь? Стремился ли напугать девчонку, заставить исчезнуть из моего дома, или всё же хотел, чтобы она осталась? Ответа на этот вопрос я пока не знаю. С тех пор, как она ворвалась в мою жизнь, всё идет наперекосяк. Я не могу спокойно работать, мыслями постоянно возвращаясь к ней, не могу держаться невозмутимо, и Юля это замечает.

Плевать мне на мнение жены, она давно утратила надо мной всякую власть. Я — её опора, гарантия обеспеченного будущего и высокого положения в обществе, и она тоже это понимает. Потому и молчит, то ли догадываясь о моих тайных пристрастиях, то ли знает наверняка. Иногда ловлю на себе её взгляды, и в них немой укор и печаль. До сих пор любит меня? Или так сильно презирает?

Утро первого января наступившего года встречает ясной погодой. На небе ни облачка, в окна радостно светит зимнее холодное солнце. Просыпаюсь тяжело, от затылка расползается тянущая боль. Перебрал вчера этой кислятины, которую обожает Юлька. «Дом Периньон» стоит бешеных денег за одну паршивую бутылку, в прошлом году на аукционе в Монако, где мои домашние проводили лето, мне досталась неплохая коллекция этого пойла.

— Юль! Юля, ты дома? — зову громко, набросив боксерский халат, и пытаюсь вспомнить, надо ли сегодня куда-то ехать по делам.

А, да, праздничные дни, будь они неладны, у меня плотный график на ближайшую неделю — посетить детские интернаты, дома инвалидов, вручить подарки сироткам и больным деткам. Шестого числа в городе запланированы спортивные соревнования по биатлону, мои помощники уже должны вести переговоры с министерством образования и выявить талантливых спортсменов из местных школ. Всё это рутина, от неё никуда не денешься. Как говорил мой отец — «пришел, увидел, покорил, а теперь засунь свои амбиции подальше и становись рабом народа».

Всё верно, я и есть раб своих горожан, извольте, дамы и господа, любая прихоть по вашим жалобам. Да, чёрт возьми, я раб народа, и никто никогда не узнает, кто я на самом деле. Внезапно одолевает непреодолимое желание увидеть крошку Аврору, мысли о ней снова затмевают все прочие. Обвожу взглядом спальню, испытывая отвращение. Всё сплошь в нежных бежевых и бледно-розовых тонах, Юлька помешана на этих цветах. Любовное гнездышко, от которого меня тошнит.