- Я уже и не помню. Давно это было. И тебе советую забыть!

Сжимает челюсть, от чего на скулах начинают играть желваки.

- Я быстро освежу твою память! Думаю, таких моментов у нас будет ещё много! Разблокируй меня в телефоне, а то придется постоянно ошиваться возле твоей кафедры. Ты же этого не хочешь?

- Будешь шантажировать меня?

Снова приближает свое лицо, но я кремень.

- Если бы я хотел тебя шантажировать, ты бы уже лежала подо мной и громко так стонала, НО…

Впивается мне в губы жадным поцелуем, и также резко отпускает.

Вытаскивает мои очки и аккуратно одевает на меня, глядя по бокам, чтобы наконечники заушника сели правильно.

- Я так не хочу. Хочу, чтоб сама изнывала от желания и жажды по мне. А я буду рядом, чтобы помочь тебе в этом.

- Этого не будет! – убежденно.

- Посмотрим, сможешь ли устоять перед моим обаянием. А уж не сомневайся, я постараюсь показать его во всей красе.

Открывает дверь, выпуская меня вперёд.

Когда прохожу рядом, поглаживающим движением проходит по моей попе, слегка сжимая ее.

Претензионно смотрю на него, выйдя из аудитории.

Подмигивает и шепчет:

- И юбки тоже менее облегающие. Не хочу, чтобы эти сопливые студенты облизывались на мою девушку!

- Я не твоя девушка! – шиплю, оглядев по сторонам. Время пар, поэтому в коридоре тихо и никого нет.

- МОЯ! Не забывай об этом!

Уходит.

Рррр! Как же он меня злит своей самоуверенностью! Топаю ножкой, не в силах совладать со своим гневом.

7. Глава 7

Ян

Вечером руки чешутся ей написать, но решаю подождать денек, чтоб остыла.

Видел, как злится, что я ограничиваю ее в выборе одежды.

Ну а на кой хрен такое носить? Чтоб какой-нибудь студент на смог совладать со своими ебучими гормонами и набросился на нее где-нибудь?! Оно ей надо? Даже просто по себе сужу. Не смог бы я совладать с собой, если бы она мне преподавала!

После пар едем к моему бате, заезжая по пути в магазин.

- Мусорные пакеты взял? – как-бы между прочим спрашивает Дэн.

Вздыхаю, кивая.

Они знают, чем в итоге все закончится. Уборкой.

По-любому опять забухал.

Останавливаемся возле девятиэтажки.

Открываю своим ключом. В квартире отвратительный запах перегара.

Батя спит на диване. Рядом лежат пустые бутылки из-под водки. На столе срач.

Открываю настежь окна, в то время как братаны без лишних разговоров начинают собирать мусор.

- Батя, подъем!

Горян с Дэном тоже здороваются с ним, хотя он их вряд ли вообще помнит.

Пытается разлепить опухшие от пьянки глаза.

- Ты чтоль, Ян?

- Я чтоль! - Не могу разговаривать с ним нормально, видя, как он гробит свою жизнь. – Топай в ванную и помойся. Мы тут пока все приберем.

- Не хочу…

- Я хочу! От тебя разит за километр!

Нехотя поднимается с дивана и уходит в ванную.

Сжимаю переносицу, закрывая глаза. Мне нужно успокоиться. Все равно ничего я изменить не в состоянии. Пытался. Но в итоге не смог и сдался.

Съехал от него.

Не могу видеть это каждый день. Просто не могу! Пока отвечает на звонки, спокоен. Как только перестает, значит, снова забухал.

Это продолжается уже пять лет. С тех пор, как не стало мамы.

С остервенением начинаю драить квартиру, не замечая ничего вокруг. Это успокаивает.

Запускаю стирку.

Ставлю вариться бульон для супа. Пришлось научиться готовить. Когда тебе пятнадцать, отец бухает не просыхая, а опека что не день, то заваливается со своими проверками, хочешь, не хочешь - научишься.

Не хотел попасть в детдом. Думал, он одумается ещё, придет в себя, но… нет.

Братаны также молча помогают. Кто режет лук, кто чистит картошку.

Смотрю на них. Вот они, моя семья. Никого ближе уже нет.