Шел с минимальной скоростью, двигаясь так, как это делали люди.

Было время, когда этому мне пришлось учиться.

Долго и мучительно.

Как человек, я запрыгнул в один из автобусов, который дребезжал и скрипел, пока пробирался к самой окраине города, где плотность населения была самой низкой.

Там, где заканчивался город, начиналась свобода для таких, как мы.

Здесь не было лишних глаз.

Не было камер видеонаблюдения.

Не было никого, кто мог бы увидеть, как я сбросил с себя плен вынужденной медлительности и скрылся в растительности, растворившись в ней подобно призраку.

Наконец-то я двигался так, как привык.

Как делал это всю свою жизнь до того момента, пока не пришлось жить среди людей.

Если бы они увидели, то посчитали бы меня сверхчеловеком.

Настолько быстрым, что был способен буквально раствориться в воздухе.

Настолько сильным, что мог голыми руками остановить человеческую армию, не оставив после себя никого в живых.

Настолько остро чувствующим, что это выходило за рамки человеческого понимания.

Потому что я был зверем.

Рожденным медведицей.

Обладающей силой четырех родов берсерков и четырех родов волколаков.

Но не медведь и не волк.

Палач.

Уран жил в такой глуши, где не появлялись люди.

Он не любил людей, и на то у него были причины.

Его жилище даже домом нельзя было назвать: здесь кто-то жил лет пятьдесят назад.

А сейчас заброшенный, заросший в рост человека участок нагонял ужас на каждого, кто мог бы проезжать рядом, если только заблудился и перепутал случайно дорогу.

В таком месте фильмы ужасов можно было снимать без каких-либо спецэффектов.

Но именно этот жуткий вид был гарантией полного одиночества и неприкосновенности жизни моего брата.

Я остановился у кромки леса, ощущая, что он где-то рядом.

У нас это называлось связка.

С рождения кровь Палачей мешали так, чтобы кровь каждого из братьев была в нас.

Мы рождались в одно время с разницей в несколько дней.

Вместе росли.

Вместе познавали это мир, свою силу и свои обязанности, ради которых были рождены.

Четверо Палачей.

Каждое поколение было в своей связке.

Связка была у наших отцов и у наших дедов, которые так же рождались и умирали почти в одно время, выполнив свое главное предназначение — хранить в тайне от людей существование берсерков и волколаков.

Связка была важна.

Находясь часто в разных точках земли, мы могли чувствовать друг друга и понимать, всё ли в порядке с братом.

Мы чувствовали боль друг друга.

Чувствовали, если кто-то из нас попадал в беду… или умирал…

Уран вышел из дома и медленно направился ко мне.

Такой же двухметровый, мощный, только с иссиня-черными волосами и синими глазами, потому что он был рожден медведицей из Кадьяков и потому походил на этот род.

Он был всегда на взводе.

Всегда готов к войне и любым неприятностям, потому что они находили его и забирали память и разум, делая безвольной куклой в руках алчных людей…

…И это я отдал своего брата им.

Я превратил его жизнь в этот ад и теперь не мог помочь, что бы только ни делал.

После пребывания в человеческой лаборатории мозг Урана был подвержен гипнозу или какой-то другой ужасной вещи, которую невозможно было теперь выудить и стереть.

Стоило ему только услышать нужный сигнал — и он становился зомбированным и самым сильным на планете солдатом, выполняющим любые приказы свыше.

В такие моменты он не понимал, что делает.

Не помнил себя.

Не помнил нас.

Он становился машиной для убийства настолько идеальной и сильной, что с ним едва могли справиться даже мы с Плутоном.

Когда эта пелена спадала, он не мог вспомнить, что было ранее.