Закрываю глаза и вслушиваюсь в издаваемые колонками звуки. Зная вкусы Соколова, я почему-то думала, что это будет какой-нибудь агрессивный хардкор, но созданная им мелодия звучит на удивление легко и ритмично. Под нее так и тянет потанцевать. Причем что-нибудь женственное и воздушное. Хочется вскочить с дивана, вильнуть бедром и кружиться, размахивая руками, как бабочка крыльями.

Если честно, с трудом верится, что Тёма думал обо мне, когда творил. Ведь то, что я слышу, невероятно, необыкновенно красиво! Неужели я тоже вижусь ему такой? Нежной, изящной, гармоничной?

Медленно распахиваю веки и тут же натыкаюсь на пытливый взгляд Соколова. Бьюсь об заклад, все это время он внимательно наблюдал за моей реакцией.

– Это потрясающе! – без тени лести говорю я. – У меня аж мурашки по коже!

– Правда нравится? – он щурится, сканируя меня глазами.

– Спрашиваешь! – я подползаю к нему поближе. – Как ты вообще смог такое написать? Все эти инструментальные переливы так классно сочетаются друг с другом… Кстати, что здесь?

– Гитара и немного фортепиано.

– Очуметь! Ну ты талант!

– Ну спасибо, Васек, – улыбаясь, Тёма расслабленно откидывается на подушки и заводит руки за голову. – Обласкала музыканта.

– Ты хочешь и дальше этим заниматься, да? Ну, я имею в виду в будущем? – резко посерьезнев, спрашиваю я.

То, как Тёма горит музыкой, наталкивает на мысль о том, что для него это не просто сиюминутная забава. У Соколова масса других увлечений: скейтбординг, бокс, футбол. Но ни чему из этого он не отдается с такой пылкой страстью.

– Считаешь, стоит? – выражение его лица тоже становится задумчивым.

– А на этом можно заработать?

– Разумеется! – Тёма посмеивается, будто я сморозила глупость.

– Тогда да, стоит, – в тон ему отзываюсь я.

– Значит, решено, – он сладко потягивается и поворачивается набок. – Когда разбогатею, куплю тебе гигантского плюшевого медведя.

– Почему именно медведя? – я пристраиваюсь на подушке с ним рядом.

– Как почему? Ты забыла? – Соколов округляет глаза.

– Что забыла? – хмурюсь.

– Детский сад. Выпускной. Тебе родители подарили мягкую игрушку, медведя, а ты расстроилась, что он недостаточно большой, – напоминает друг. – И тогда я пообещал, что когда у меня будет много-много денег, я сам куплю тебе огромного Михалыча, помнишь?

– Блин, точно! – бью себя ладонью по лбу. – Здорово, что спустя столько лет ты не забыл свое обещание.

– Я все помню, Вась. Абсолютно все, – Соколов многозначительно играет бровями. – Даже то, как ты обмочилась в сон-час.

– О боже! Хватит! – в приступе стыда закрываю лицо руками. – Я же спала и не контролировала себя!

– Да, а потом проснулась и…

– Замолчи! – обрываю поток унизительных воспоминаний. – Если ты кому-нибудь расскажешь, я тебя убью!

– Расслабься, малая, – веселится Артём. – Эта тайна только между нами.

Он заговорщически мне подмигивает, а я испускаю протяжный вздох. Сколько таких вот моментов нас связывает? Конфузливых и смешных, грустных и нелепых, пролетающих мимолетом и оседающих в памяти навсегда?

Нам с Темой по пятнадцать лет, десять из которых мы крепко дружим. Я не мыслю своей жизни без него. Не представляю, какой бы она была, если бы лучший друг не заваливался ко мне в гости по утрам перед школой и не сжирал бы мой завтрак. Не спойлерил бы фильмы, которые я только собираюсь посмотреть. И не сподвигал бы меня на всякие безумства посредством идиотской, но такой будоражащей игры на слабо.

Да. Определенно, без Тёмы моя жизнь была бы совсем другой. Гораздо более скучной и монотонной.