Ну да, она лежит тут вся разомлевшая, как без костей, и в себя не может прийти от произошедшего, а для самого Марко это наверняка не то что не было новым опытом, но даже мало чем отличалось от его прежних побед. И теперь идиотка по имени Ирис тоже заняла свое место в этой череде других таких же.

Ирис вдруг чуть не разревелась и быстро, но осторожно выскользнула из-под руки Марко, обхватывающей ее талию. Она, наверное, сгорит со стыда и разочарования, если он прямо сейчас проснется и придется делать вид, что ничего особенного не произошло. Лучше уж сбежать, пока он спит, и постараться и впредь игнорировать его, как и раньше, и еще и надеяться на то, что Марко не начнет трепаться о подробностях на каждом шагу. Ирис подхватила одежду и обернулась к постели.

Вселенная, мудрая и бесконечная, вот зачем же она это сделала?

Спящий Марко был так великолепен, что у нее больно заныло в груди, и на теле вспыхнуло каждое нервное окончание, напоминая, каково это было – ощущать его губы и язык на коже, мускулистые руки повсюду и твердую плоть глубоко внутри, движущуюся в яростно-сладком изменяющемся темпе, возносящем ее к удовольствию, о котором раньше и не помышляла.

Ирис невольно облизала свои опухшие от бесконечных поцелуев губы, сохранившие вкус смуглой гладкой кожи Марко, и тихонько вздохнула, борясь с желанием провести рукой по его телу, по каждой рельефной мышце, по темной дорожке волос, спускающейся к его эрекции, что проснулась явно раньше парня. Впервые Ирис смотрела на мужское достоинство прямо и при свете. И почему-то ей казалось, что и тут Марко был просто совершенным. Хотя разве можно так думать о мужском органе? Но мощный темный ствол, перевитый сеткой вздувшихся вен, и гладкая головка, венчающая это творение природы, притягивала глаза Ирис, точно они были приклеены. Ирис помнила, каким невыносимо твердым ощущался он внутри, и при этом кожа, покрывающая эту жесткость, сейчас смотрелась удивительно нежной. Пальцы зачесались от желания обхватить его и исследовать руками и губами. Интересно, Марко было бы это приятно? А ей самой это понравится на ощупь? А на вкус и запах? Смущение и возбуждение плеснули топлива в ее и так чувствительное тело, и Ирис почувствовала, что стремительно становится влажной.

Марко провел по постели рукой и, издав тихий стон, толкнулся бедрами вперед, словно ища тепло ее тела, и на вершине его плоти выступила капля серебристой жидкости, когда его член слегка дернулся. Ирис охнула, когда внутри все отозвалось на этот рывок. Ее естество прекрасно помнило, как ощущались такие рывки глубоко внутри нее, когда Марко пришел к своему финалу и содрогался и стонал, находясь между ее ног.

А потом опять вернулся гадкий вопрос: он во сне ищет именно ее или действительно, как все и говорят, не привык спать и просыпаться в одиночестве?

Чувство поражения наполнили рот Ирис горечью. Да, она проиграла Марко, и он может смело вносить ее в длинный список своих легких побед. Ну и плевать, с чего она возомнила себя такой уж стойкой к его обаянию и особенной, что готова убиваться, когда Марко все же добился своего? Она простая девчонка, такая же, как все, кто побывал в этой постели и в этом отсеке, так что нечего делать трагедию на пустом месте. Вот Марко уж наверняка не будет воспринимать все так драматично, вот и ей не стоит.

Марко опять беспокойно пошевелился, и Ирис, быстро натянув одежду, выскочила из отсека. Но пробежав с десяток метров, она налетела на Соколовского. Вот ведь засада! Теперь точно вся академия будет в курсе, как она рано утром выскочила из отсека Марко Дрэго вся всклокоченная и с опухшими губами. Хотя, плевать! Другие делали это постоянно, так кому какое дело?