– Не смей так говорить с ней! Ирис этого не заслужила!

– Да ладно! Не заслужила? Тебе ли защищать ее? Сначала она предала меня, решив, что с тобой ей будет удобнее. Но стоило мне прилететь, и надо же, посмотрите, где наша Ирис? В моем гребаном номере, готовая раздвинуть ноги! Кстати, у меня есть интересное предложение! Если тебя, Цветочек, не устраивает тройничок с той девчонкой, то можем устроить его с Федюней! Я ему как раз покажу, как сделать, чтобы ты отключилась от оргазма. Так как?

– Заткнись, урод! – бросился на Дагфинна Федор, но тот с легкостью его отбросил, и он с глухим звуком ударился спиной о стену.

Ирис, мотая головой, пятилась от мужчин, и ее тело сотрясалось от беззвучных рыданий.

– Вы... Вы оба... Ненавижу вас! Ты, – ткнула она дрожащей рукой в мужа, – ты лгал мне столько лет! Видеть тебя не могу больше!

– Ирис! – вскрикнул Федор, пытаясь приблизиться.

Но она еще сильнее замотала головой и попятилась еще дальше.

– А ты, – Ирис посмотрела на Дагфинна, и рот ее дернулся, силясь произнести не желающие выходить наружу слова, – ты прав. Ты не мой Марко. Мой Марко умер бы, но не причинил мне боль. Я не знаю тебя. Вас обоих не знаю! Вы никто! Чужаки! Не смейте больше никогда появляться ни в моей жизни, ни в жизни моих детей!

– А вот это, мать твою, не тебе решать! – рявкнул Дагфинн.

– Ирис, остановись! Прости меня! – метнулся к ней муж.

– Прочь! – закричала она и выбежала, не разбирая дороги.

8. ГЛАВА 8

– Ирис! – простонал Федор, в бессилии роняя руки.

– Надо же, какие страсти! Что, на брюхе за ней поползешь? – презрительно скривился Дагфинн.

– Заткнись. Ты долбаный мерзавец! Ты ни хрена не знаешь! И если понадобится – поползу! Хоть до конца жизни ползти буду!

– Ну, так вперед! Что, так боишься лишиться ее в постели, что готов унижаться даже после того, как она сама ко мне пришла! Так позволь тебе напомнить, мой бывший лучший друг. Вокруг охренеть как много других баб! Просто бесконечное количество! «Может, тебе пора об этом вспомнить, чем пускать слюни по одной?» Не припоминаешь, как сам говорил мне это?

– Отвали. Ты все равно никогда уже не поймешь. Постель тут ни при чем! Ирис одна такая на всем свете. Других просто нет.

Дагфинн почувствовал, как волна чистейшей ярости захлестывает его, лишая мир всех красок, кроме кроваво-красного, и, схватив Федора за грудки, с силой впечатал спиной в стену.

– Вот именно, ушлепок! Она такая одна. И ты знал об этом. Знал, как я любил ее, и что если лишусь ее, больше не буду жив! Знал и все равно забрал ее у меня. Ну, так теперь желаю в полной мере ощутить то, что чувствовал я. Наслаждайся, млять!

И Дагфинн, с омерзением отшвырнув от себя Федора, вернулся в свой номер.

Его случайная гостья встретила мужчину голой и с призывной улыбкой на лице. Подойдя к нему, она потерлась о его обнаженную грудь своими сосками и, мурлыкнув, обхватила за шею одной рукой, а вторую положила на его плоть через штаны. Все тело Финна еще должало от возбуждения, пережитого от близости Ирис, и злости. Он отчаянно нуждался в разрядке, пока ярость не вырвалась наружу, и он не начал в приступе бешенства громить все вокруг.

– Где ты был так долго? – прошептала девушка, сжимая его гудящий от возбуждения член через ткань. – Ты такой большой и твердый. Я так хочу тебя.

Больше всего сейчас Дагфинн нуждался в жестком трахе до одурения, до изнеможения. Но его тело взбунтовалось, не желая прикосновений этой женщины. Она не так пахла, ее голос был другим. Он жаждал Ирис и только ее одну. Сминать, вторгаться, неистово долбиться, наказывая, подчиняя… Чтобы она кричала до тех пор, пока голос не сядет… Чтобы лежала под ним умотанная, мокрая и не могла пошевелиться, только дрожать, принимая его жесткие толчки. Ее одну он хотел видеть на спине, с широко раскинутыми для него ногами, или на коленях, с головой, прижатой к матрасу его властной рукой, когда он будет безжалостно врезаться в ее глубины, уязвимые и открытые для него одного.