– Не делай так!

– Как? – удивленно вскинула глаза Ирис, встречаясь с его – полными мужской жажды. Ох, напрасно она это сделала!

– Так, как сейчас. Ты опустила глаза, а твои щеки пылают, и дыхание сбилось. Нам ведь нужно сейчас заниматься, а все, о чем я могу думать, это как далеко по твоей потрясающей коже разольется румянец, если я прямо сейчас поцелую тебя?

– Что? – Ирис дернулась в его цепком объятии.

– Хочу знать, розовеют ли твои грудь и живот, когда ты сильно возбуждаешься? – выдохнул Марко в ее кожу на шее, и Ирис дернулась, ощущая его дыхание как ожог.

Возмущение вспыхнуло внутри девушки, и она с силой отпихнула парня от себя.

– Не смей меня трогать, нахал! – прошипела она в его усмехающееся лицо, заметив, что из соседних отсеков выходят другие кадеты.

– Ну, это совершенно невозможно, учитывая, что я ваш инструктор, кадет Леонидос, – достаточно громко сказал он для того, чтобы их услышали окружающие, и шепотом добавил: – Ты просто восхитительна, когда сердишься! У меня от тебя в голове мутится!

– Обратись в санчасть! Может, это отравление! – огрызнулась Ирис.

– О, еще какое отравление! И я даже точно знаю противоядие. Готова оказать мне столь необходимую первую помощь прямо сейчас, Цветочек, и продолжить спасать меня сегодня ночью?

– Неужели кто-то на это ведется, стажер Дрэго? – отступила Ирис от него на шаг.

– Понятия не имею! – продолжал веселиться Марко. – Ты ведь первая, за кем я пытаюсь ухаживать. Неужели обломаешь меня и навсегда поселишь в парне неуверенность в своих силах?

Ну, да! Так она и поверила в его неопытность.

– Думаю, тебе стоит на лбу вживить табло со счетчиком твоих побед, Дрэго! Так будет хотя бы честно по отношению к девушкам – они бы точно знали свой порядковый номер, да и тебе не пришлось бы отвечать на идиотские вопросы типа: «Сколько было до меня у тебя, милый?» Но знаешь что, Синеглазка? Меня в этом твоем списке никогда не будет! Даже и не мечтай!

– Синеглазка? Цветочек, так приятно, что мы еще даже не целовались, а ты уже даешь мне милые интимные прозвища. Хотя, думаю, после того, как мы проведем с тобой первую же ночь вместе, оно быстро изменится. Скажем, например, на «Феноменальный язычок» или «Восхитительные пальчики». Хотя нет, постой, больше подошло бы «Неутомимый жеребец»!

– А по-моему, «Самый Хвастливый Придурок Во Вселенной» подошло бы гораздо больше! – Ирис рванула вперед по коридору, не желая больше слушать этого идиота и стараясь скрыть, как запылали ее щеки.

– Я никогда не хвастаюсь, кадет Леонидос! Я лучший! Во всем, – громко сказал ей Марко, нагоняя ее в сопровождении остальных ребят.

– Ага, болтай! – отмахнулась Ирис.

– Проверишь?

Ирис отвернулась и поклялась себе игнорировать этого самодовольного засранца, что в момент разрушал ее самообладание и наполнял голову непристойными желаниями. Ее познания в области секса обширными назвать язык бы не повернулся. Недельная интрижка перед самым отлетом с давно увлеченным ею красавчиком спортсменом из бывшей школы – вот и все, что было в ее небогатом арсенале. Парень был нетерпелив и слишком торопился, а потому первый раз не оставил у Ирис никаких приятных воспоминаний. Как, впрочем, и следующие три раза. Ирис вообще задалась вопросом: что в сексе такого, что все постоянно о нем думают и говорят, и зачем она вообще пошла на эту глупую затею с коротким романом. Но парень ей нравился, и они встречались довольно давно, да и лететь в АСТРА-академию и корчить из себя взрослую и самостоятельную, на самом деле оставаясь девственницей, ей казалось глупым. Хотя после своего первого опыта спортсмен ей нравится перестал, а идея сохранить невинность не казалась столь уж непривлекательной. Но стоит ли сожалеть о том, чего не вернуть? Да вот только само присутствие Марко Дрэго будило в Ирис что-то, о чем она в себе до этого даже и не подозревала. Жгучее желание узнать... Почувствовать, каково это, когда они оба, обнаженные, влажные от пота и тяжело дышащие будут двигаться навстречу друг другу и совместному удовольствию. Несмотря на всю раздражающую самоуверенность Марко, Ирис казалось, что уж близость с ним-то наверняка не оставила бы ее равнодушной. Вот поэтому от него и нужно держаться как можно дальше.