– Я восьмой сын князя Залесья!

– Сын колдуньи! От него ее волшбой так и разит! – возмущенно закричала старуха в лохмотьях и с бородавками на лице, указывая на Богатырева. – Утопить!

– Утопить! Утопить! – поддержали ее звонкими перешептываниями русалки.

Кто-то из них дернул веревки, потому что Богдан пошатнулся вперед, но устоял и вернулся на прежнее место.

– Нет! Я сын князя! Моя семья подтвердит это!

– Врет! Не слушайте его! Топите!

– Я не вру-у! – заголосил Богдан, когда его снова толкнули вперед. – Мой отец выжжет весь лес, иссушит озеро, когда узнает, что вы сделали! – он так отчаянно орал, что у меня спина мурашками покрылась. И похоже не только у меня, но и у нечисти, потому что они снова притихли и принялись переглядываться. Это приободрило Богдана, и он снова затараторил: – Я сын князя. Он уже мчится сюда и не дай бог… боги, – кажется, оговорился он и тут же поправился, – найдет меня мертвым! Он сожжет здесь все!

– Неправда! Князь врал нам! Он сын колдуньи! Древняя дань не уплачена! Люди нас обманули! – снова заголосила старуха, однако слова Богдана, похоже, не на шутку напугали нечисть, потому что они не продолжали веселье, а беспомощно переглядывались. – Колдунья спрятала его в иномирье! А нам заявили, что он умер! Но боги вернули все на свои места!

– Я был не в иномирье, а в… Лукоморье.

Мои брови взметнулись к линии волос то ли от восхищения, то ли все от того же шока.

– Странное какое-то княжество… никогда о таком не слыхивал… – проскрежетал пенек недалеко от бабки.

А вот я похоже слышала. И, скорее всего, оттуда же откуда и Богатырев. От великого и гениального Александра Сергеевича.

– Это дальнее княжество, – не растерялся мой находчивый студент и еще изобразил оскорбление на лице оттого, что ему не поверили. – Там мой дядька заправляет… я на учебу ездил… и вот по пути домой оказался обвинен не пойми в чем…

– Волшбой от него разит! Не человек он! – продолжала настаивать старуха. – Топить его надо. От греха подальше…

– А если князь явится? – поинтересовалась одна из русалок, выходя из воды в уже мокрой, полупрозрачной рубахе, которая облепила ее тело, бесстыдно подчеркивая каждый изгиб.

– Так вот и надо топить, пока не явился. А в случае чего скажем: ошиблись, – проскрежетала старуха. – Не будет князь мстить за давно потерянного сына.

– Любимого сына! Я любимый сын князя! – снова заголосил Богдан.

– Что ты про женитьбу говорил? – очаровательно, заинтересованно обратилась к нему русалка, продолжая медленно выходить из воды и приближаясь к связанному парню. Тот занервничал и снова начал оглядываться и пытаться найти меня взглядом в толпе.

– Я прибыл к вам с миром… от лица отца… он предлагает мир… и брак для его скрепления, – нерешительно, запинаясь, сочинял Богдан ничуть не лучше, чем во время ответов на паре, когда не готовился к уроку.

И похоже нечисть никогда не училась в высших учебных заведениях, потому что к его сочинительству всерьез прислушалась, заинтересовалась, подходя ближе, да даже мужики из толпы людей вышли и приблизились к толпе, сжимая в руках вилы и факелы.

– Я женюсь на любой из вас, – Богатырев обвел русалок подбородком, а затем уверенно кивнул в мою сторону. – На ней.

Вот это уже было не просто страшно. А еще и угрожающе для меня, поэтому я тут же отшатнулась, он снова перевел взгляд в мою сторону, больше не теряя из вида.

Ну нет, Богатырев, не смей! Не надо меня впутывать в это! Не хватало, чтобы и меня утопили вместе с тобой!

Русалки и пенечки крутили головами и переводили взгляды с него на меня и обратно, словно задумавшись.