– Дыши…тише, – бархатным голосом проговорил он. – Тебе легче без него. Почувствуй это. Ты благодарить потом будешь меня за это.

– Ненавижу вас, – захрипела я, сжав руки в кулаки.

– Я знаю, – слегка улыбнувшись он развернулся и пошел прочь, кинув мне через плечо, – бери себя в руки и следуй за мной.

В руки? Да какое там в руки. Я вообще не могла совладать с собой. Разжав пальцы, я щелкнула ними и с ужасом увидела, как следом за стригфаэром по пятам поползла извивающаяся дорожка пламени такой силы, что жар от него больно обдал меня с ног до головы. Переведя взгляд на Арона, я беспомощно посмотрела на него, понимая, что сейчас произойдет что-то ужасное. Когда он остановился и медленно повернулся в мою сторону, в его обсидиановых глазах словно загорелось такое же пламя, которое стремительно приближалось к нему. Лишь кивнув головой, он направил на пламя что-то наподобие искрящегося вихря льдинок. Но красное пламя было настолько сильным, что этот вихрь вмиг куда-то испарился. Когда расстояние между стригфаэром и огнем сократилось до пары десятков сантиметров, он взмахнул рукой и какая-то холодная тень с такой силой двинула меня, что я отлетела на расстояние в десяток метров и, упав на спину, потеряла сознание.

– Мне кажется ты в этот раз перестарался, – услышала я сквозь легкую дымку покидающего меня сна осуждающий старческий голос.

Приоткрыв глаза, я увидела стоящую у небольшого стола в моей комнате сгорбленную старуху, мешающую что-то в небольшой ступке, и Арона, смотрящего в окно.

– По-другому не получилось бы, – сухо бросил он в ответ.

– Не жалеешь ты их совсем, Арон, – старуха неодобрительно покачала головой. – Они либеры в первую очередь, а потом уже подневольные. Столько жесткости в воспитании воинов…ты знаешь, как я к этому отношусь.

– Я думаю иначе, – он выпрямился, вздернув голову и даже не видя его лица, я знала, какой блеск загорелся в его глазах

В этот момент мою голову пронзила такая боль, что я подскочила на кровати, прижав к вискам ладони, пытаясь совладать с сверлящим меня противным чувством. Ко мне сразу же бросилась старуха, отшвырнув на стол ступку с зельем.

– Тише, девочка, – она ухватила мои руки своими сухими ладонями, испещренными морщинами.

– Больно! – заорала я на всю комнату, выгнувшись назад и закрыв глаза.

Затем мне стало так дурно, что я наклонилась и меня вырвало в вовремя подставленную старухой миску. Рвала я пока не почувствовала горький привкус желчи во рту. Переведя дух спустя пару минут, я откинулась на подушку и вновь застонала, теперь уже чувствуя, казалось, абсолютно все вены в своем теле, которые горели страшным огнем. Старуха склонилась надо мной и, приподняв мою голову, влила ложку какой-то дряни в рот. Я рванулась, и меня снова начало выворачивать наизнанку. Длилось это до ужаса долго и когда я, уже задыхаясь, поняла, что еще пара минут и просто умру от этого ужаса, ведьма заорала на стригфаэра, который все это время невозмутимо стоял в стороне:

– Она умрет сейчас, Арон! Ей нельзя так сразу окунаться в такое!

Обливаясь потом я рванула ворот своей рубахи, поскольку мне казалось, что даже эта тоненькая ткань одежды давит на меня с такой силой, словно была она соткана из какого-то свинца. Выгнувшись дугой на постели, я оттолкнула от себя руку старухи, которой она пыталась заново влить что-то мне в рот.

– Арон, – взмолилась она. – Загубишь ведь. Подави часть хотя бы.

– Она нужна мне вся полностью. Или вообще не нужна, – спокойно проговорил он, наблюдая за тем, как меня ломало всю.