— Браслет? – теряя всякую надежду на справедливость, потрясла я своей рукой с браслетом.

 — Браслет!? – приподняв бровь заинтересованно смотрит на меня ректор.

 — Да. Он же отслеживает нас, на момент конфликта я была на полигоне, как и студент Григорьев, а узнать, где были свидетели по их браслетам можно? – интересуюсь в него.

 — Можно, если браслеты надеты, — ответил, задумчиво посмотрев на старшекурсников.

 Все молча продемонстрировали свои руки, ректор кивнул и поднявшись из-за стола, вышел из кабинета.

 — Тебе не отвертеться, но у меня есть к тебе предложение, — ухмыльнулся избитый.

 — Какое? – интересуюсь у него, вздёрнув бровь.

 — Согреть мне постель, — его улыбка становиться шире.

 — И только? – спокойно уточняю у него.

 — Да, пока только это, взамен к тебе не будет ни каких претензий и подстав, — улыбка ещё шире.

 — О! Ну, хорошо, — пожимаю плечами, замечая его победный взгляд, — ты как предпочитаешь? Грелку или кирпичи нагретые?

 Невинно хлопнув глазами, смотрю на него, со стороны свидетелей слышно смешки. Улыбаться перестал и смотрит с ненавистью.

 — Ты пожалеешь о своих словах, дважды предлагать не буду и сделаю всё чтобы тебя от сюда выгнали, — прошипел он яростно.

 Ответить ему не успела, вернулся ректор с камнем, к которому сегодня ночью была очередь. Установил его на стол.

 — И так посмотрим, — улыбнулся ректор, потирая руки. Делает пас прочитав какое-то заклятие, над камнем отображается карта нашей Академии. Выдвинул панель под основанием камня, ректор спросил у нас.

 — Запросите ваш индивидуальный номер, на браслете, команда голосовая, а я пока задам временные рамки, — проговорил он сосредоточенно, обведя нас взглядом.

 У меня оказался четырехзначный номер, который я и сообщила, с удивлением увидев, как на карте появилась красная точка, а затем и ещё несколько.

 Я если честно ничего не понимала, пока моя точка не начала нарезать круги. Точки свидетелей, были в корпусах, а точка избитого студента, была не далеко от меня, сблизившись с моей быстро отдалилась, и зависла в одном месте, пока я не ушла с полигона.

 — И так студенты, — ректор оторвался от созерцания и посмотрел на Григорьева и свидетелей, — рассказывайте, как обстояло дело? И кто из вас врёт?

 Пани опустила голову и молча всхлипнула, парни тоже молчали.

 — Студентка Евдокимова, вы можете быть свободны, решение вам сообщат духи, — указал он мне на выход.

 Молча кивнула и вышла. Тяжело выдохнув. Пошла к себе совершенно расстроившись от всего происходящего. Я ведь и правда его ударила, но несколько ниже, от этого синяки на лице не появляются. Как же это всё сложно и как теперь здесь учиться весь этот год, сталкиваясь с ними каждый день. Обидно за Пани, что вынуждена выживать предавая и обманывая.

 Я шла, опустив голову, не разбирая дороги, парк большой, вышла к пруду и села на скамью. Наверное, в первые, мне захотелось попасть обратно домой, всё для меня в этом мире было чужим. На глаза навернулись слезы и потекли сами по себе, так плохо и одиноко мне сейчас было.

 В сумке, которую я взяла звякнул колокольчик, оповещая, что пришло письмо. Вытерев глаза тыльной стороной рук, я полезла смотреть, кто мне написал. Прошло столько дней. Я писала отцу, почти каждый день, но он пока ни разу не написал. Впрочем, граф тоже молчал. Вот и интересно, кто же из них двоих сподобился ответить.

 Это было письмо от графа, но взяв его в руки мне стало тревожно. Я долго смотрела на конверт, не решаясь его открыть, на столько официальным оно выглядело.

 Взяв себя в руки, я сломала гербовую печать и прочла. Первые несколько строк расплывались перед моими глазами из-за слез, но я вновь вытерла их и едва не потеряла сознание, от свалившихся на меня новостей.