Как рассказывал отец, а ему его отец, цветы в гроте появились не сразу. Давно был построен замок, камни подземелья уже носили следы копоти от факелов, когда однажды из камней пробился первый росток. Его не замечали до тех пор, пока не проклюнулся бутон. Когда он распустился, хозяин замка с удивлением отметил, что стало чуточку светлее. Он запретил прикасаться к цветку, а тот, точно в благодарность за заботу, выпустил еще несколько стрел.

– Ну, здравствуй! – произнес Стефан, приветствуя нежного жителя грота. Его слова подхватило эхо и унесло к высокому своду – туда, куда не доставали даже побеги. Они всегда жались к воде.

Быстро раздевшись, Стефан повертелся, ища на себе ведьмовскую отметку. Нашел ее на внутренней стороне бедра. Небольшое поросшее шерстью пятнышко. Словно кто-то вырезал из шкуры дикого зверя клочок меха величиной с мелкую монету и приклеил к коже. Стефан даже попробовал содрать его, но ногу пронзила острая боль.

– Чертова ведьма, – прошептал он, заходя в озеро.

Посидел в нем немного, ожидая, что живительная вода без труда разделается с «изъяном». Но когда Стефан вышел из озера, то с ужасом обнаружил, что пятно увеличилось чуть ли не вдвое.

– Ты что, желаешь превратить меня в зверя?! – Стефан раздраженно обратился к озеру, не понимая, почему не получилось исцелиться. – А может, ты заодно с ведьмой? А?

Эхо повторило слова. От гнева у Стефана повело голову и потемнело в глазах. Но он не сразу сообразил, что сумрак навалился вовсе не от головокружения. Это перестали светиться стены грота. Вернувшись с факелом, хозяин замка подошел ближе и увидел, что цветы закрыли головки.

– Я убью эту ведьму! – прорычал он, торопливо одеваясь.

Стефан жалел, что вошел в озеро. Теперь он был уверен, что ведьмовское проклятие отравило все вокруг. Оно оказалось сильнее, чем чистые источники и хрупкие цветы.

Ведьму он не догнал. Старуха словно растворилась в воздухе. Безрезультатно потратили два дня, объезжая постоялые дворы Веркона и его пригорода. Как позже выяснилось, обоз с фокусниками и акробатами не пересекал перевал ни в направлении Закряжья, ни обратно. По всему выходило, что цирковые обманули, хотя уверяли, что прибыла из столицы.

Когда гости разъехались, и в замке остался лишь Касл, Стефан открылся ему, почему так странно вел себя в последние дни.

– Прокляла?! – воскликнул в изумлении друг. – Покажи метку!

Стефан развязал халат и выставил ногу.

– О, да пятно совсем небольшое и похоже на родимое. Не бери в голову. До женитьбы тебе далеко. Да и не верю я в колдовство. Простое совпадение.

– Но прежде я такой родинки не замечал, – Стефан уже сам не был уверен. Он никогда разглядывал себя с такой тщательностью.

– Забудь. Зачем сейчас заламывать руки? Приспичит жениться, тогда и будем думать.

Стефан и забыл. Закрутила учеба в академии, а пятно больше не росло и не беспокоило. Правда, в редкие побывки дома в озере купаться он так и не решился. Приходил, садился на валун и разговаривал с цветами, как делали его отец, дед и прадед.

Колдовские вьюны со временем ожили и как прежде разворачивали к нему красивые головки.

Все было хорошо ровно до тех пор, пока граф Хорр не влюбился в Клару и не сделал ей предложение. Проводив невесту до дома родственников, у которых она гостила, Стефан помчался к себе. Тщательно осмотрел себя, но ничего нового не нашел. Счастливо рассмеялся. За годы он так свыкся с пятном на бедре, что уже верил – оно было всегда.

А ночью ему впервые приснился зверь. Он шел на Стефана, низко опустив голову. Буравил желтыми глазами. В них не было злобы или ненависти, они просто изучали. Будто пытались понять, уживется хищник с этим человеком, который пятился и хватал ртом воздух, или нет.