– Я постарался о ней забыть. Сильно постарался.

– Разве можно забывать тех, кого ненавидишь?

Касл, разодетый в длинную до пять соболью шубу и такую же объемную шапку, не с первого раза взобрался на лошадь. Стефан с усмешкой наблюдал, как корячится его друг. Не выдержав, подвел своего коня ближе и, схватив за ворот шубы, закинул барона в седло. Тот поблагодарил кивком, едва не уронив шапку. Слишком разными по комплекции были друзья, чтобы одежда Стефана пришлась впору Каслу.

– Я стер ее из памяти.

– Так достала?

– Она являлась ко мне даже во снах, – Стефан послал коня вперед. Касл постарался не отставать.

– Ты был влюблен в нее? – спросил барон, поправляя шапку. Та при любом движении норовила сползти на глаза.

– Не помню, – Стефан явно не желал отвечать.

– А сейчас вдруг вспомнил?

– Она опять пришла во сне и спела свою дурацкую песню.

– А ты уверен, что она не замужем и за ее подол не держится куча детей? – Касл задавал правильные вопросы. Стефан нахмурился. С Лиззи ни в чем нельзя быть уверенным. Но он разберется с этим на месте. Не увидев, не узнает.

Звонарь ударил в колокол. В небо взлетела стая ворон.

– Ого! Смотри, сколько у храма собралось людей! Какой-то религиозный праздник? – барон обернулся, придерживая шапку рукой.

– Нет. Идет запись нуждающихся. Вчера вечером мою карету остановила толпа женщин. Они требовали золота. Каждая от души постаралась, чтобы я услышал ее «да», – последнюю фразу Стефан произнес с особой язвительностью.

– Прости, друг, – Касл опустил глаза. – Я хотел как лучше.

– Ну хотя бы буду знать, кто нуждается в помощи. Священник вечером принесет бумаги.

– Примешься раздавать золотые?

– Деньги принесут временное облегчение. Надо придумать что-нибудь эдакое, чтобы бедствующие не нуждались в подачках.

– Сначала сними проклятие и женись. От зверя людям мало прока. Еще забьют вилами.

– Этим и занимаюсь.

Дорога до Лапларского ущелья была долгой, и у каждого из всадников было время подумать о своем. Барон тихо радовался свалившимся на голову подаркам, а Стефан вспоминал одну из последних встреч с Луизой. Именно схватку в горной запруде, что находилась недалеко от крепости семейства Кречетов, он хотел стереть из памяти. Тогда он повел себя не лучшим образом. Если бы был жив отец, он сгорел бы от стыда за сына.

Это случилось тем летом, когда Стефан был принят в Военную академию. В начале осени высокородный курсант должен был отбыть в столицу, а сейчас догуливал последние вольные деньки. И понесла же его лихая в горы! Любитель поохотиться, он выследил волчицу, ранил ее и гнал до самой норы, где обнаружил двух волчат. Мать пришлось добить, а вот щенков Стефан взял с собой.

Они скулили в сумке, когда он привел лошадь к горной речушке. Разделся, чтобы искупаться и смыть с себя кровь. Когда вступил в воду, заметил, что ниже по течению кто-то сложил неглубокую, но такую манящую запруду. Пробежавшись по валунам с полста метров, с удовольствием погрузился в ледяную воду.

Уходящее лето пахло горными травами, горячими камнями и ветром, несшим запахи дикой природы. Стефан лежал в запруде, где воды в самом глубоком месте было по голень, с закрытыми глазами. Слепило солнце. Он не сразу понял, что кто-то загораживает свет. Открыл один глаз и увидел Луизу. Она стояла, широко расставив ноги и целясь в него из ружья.

Стефан дернулся, когда раздался выстрел. Дробь раскрошила камень у его головы. Крошка обожгла плечо.

– Совсем с ума сошла, Зар-раза?!

– Ты убил Тайну, – не глядя на него, девушка перезаряжала ружье. – Ты убил мать двух щенков. Ты не человек, Хорр. Ты зверь.