Месяц назад я воспринимала любовь Эм как должное, твердо знала: что бы ни произошло в мире, я всегда могу рассчитывать на свою лучшую подругу. Тогда все казалось незыблемым. Как будто простота жизни в Пембруке позволяла мне твердо стоять на ногах.

Эмили отстраняется и разглядывает меня, все еще сжимая мои плечи так, словно я снова могу исчезнуть.

– Ты здесь. Нова, ты вернулась, – шепчет она.

Обида на ее лице вот-вот раздавит меня. Я не знаю, как смогу сказать ей, что не останусь.

– Я здесь, Эм, и мне так жаль. Невероятно жаль. Я…

Не успеваю толком ничего объяснить, потому что выражение растерянности и горя на ее лице в секунду сменяется яростью.

– Тебе жаль? Это еще мягко сказано. Да как ты смеешь? Как ты смеешь так со мной поступать, Новембер Роуз Эдли! – со злостью шипит она.

У нее дрожит голос. Она толкает меня с такой силой, что мне приходится вскочить на ноги, чтобы не свалиться на пол.

Она тоже встает с постели и снова толкает меня.

– Я не принимаю твоих извинений! Слышишь? Я никогда не прощу тебе, что ты меня бросила. Ты моя лучшая подруга. Лучшие друзья не… – Слова теснятся у нее в горле, пока она борется со слезами.

Мне хочется потянуться к ней, обнять ее и сказать, что все кончилось. Но я стою на месте и пытаюсь выдавить из себя хоть что-нибудь.

– Тетю Джо убили, – говорю я.

Я не собиралась вот так внезапно сообщать ей о смерти тети. Но, зная Эмили, уверена, что она опять накинется на меня, прежде чем у меня появится возможность осторожно преподнести эту печальную новость вместе с извинениями.

В мгновение она перестает плакать и замирает, словно ее поразила молния. Потом делает шаг назад, глядя на меня круглыми от ужаса глазами.

– Что?

– Ее убили, и папа меня увез, – говорю я, хотя знаю, что столь туманное объяснение ее не удовлетворит. – Он боится, что это имеет какое-то отношение к их прошлой работе, что-то…

– Их прошлой работе в ЦРУ? – еще больше вытаращив глаза, спрашивает она.

– Да, – вру я, стараясь не углубляться в подробности, а то она поймет, что что-то здесь не так.

Эмили в растерянности делает несколько шагов, как будто не может до конца осознать мои слова. И я ее понимаю. В Пембруке никогда не происходит ничего ужасного. Даже после того, как папа сообщил мне, что мы в опасности, и отправил в Академию, я не верила ему до тех пор, пока не оказалась лицом к лицу с трупом.

Она поворачивается ко мне, нахмурившись.

– Я даже не знаю, что… Нет… это просто… А сейчас тебе что-нибудь угрожает?

– Не думаю, – снова вру я и добавляю каплю правды: – Но ты же знаешь папу. Он умный и чересчур осторожный.

В этом ее убеждать не нужно – за последние двенадцать лет она столько раз бывала у нас дома, что знает все не хуже меня.

– А он знает, что ты сейчас здесь, что ты залезла ко мне в окно посреди ночи? – недоверчиво глядя на меня, спрашивает Эмили.

Подхожу к ней на шаг, качая головой.

– Нет, но я просто должна была с тобой увидеться. Я должна была дать тебе знать, что со мной все в порядке. Ну, и мне надо было предупредить тебя, что какое-то время не смогу с тобой связаться. – Голос слегка дрожит, и мне тяжело смотреть на нее. Могу лишь представить, как она себя чувствует – будто я предала ее. – Но ты не волнуйся. Со мной все в порядке… и с папой тоже.

Слыша собственные слова, начинаю сомневаться, правильно ли я поступила, явившись сюда. Но мне это было очень нужно – я не могла жить с мыслью, что больше не увижу ее.

Она вытирает нос.

– И твой папа думает, что те, кто убил тетю Джо, могут сделать то же самое с вами? – спрашивает она.