В «Старшей Эдде» упоминаются многие другие боги и богини, но образы их менее ясны, и в ряде случаев трудно сказать, идет ли речь о разных божествах или об ипостасях одного божества, его свойствах или именах, получивших самостоятельное существование.

Особое место в эддической поэзии занимают гномические строфы, т. е. строфы, содержание которых – правила житейской мудрости, пословицы и поговорки. Большая их часть сохранилась в «Речах Высокого». По общему мнению, эти строфы – самые древние в «Старшей Эдде». Культурно-историческое значение их огромно. Больше, чем где-либо в «Старшей Эдде», в них нашли отражение повседневный быт и нравы. Любопытно, что в этих строфах нет никаких следов религиозных представлений, ни языческих, ни христианских. Мораль, представленная в них, лишена всякой возвышенности. Там говорится, например, о том, что надо платить обманом за обман, никому не доверять, обольщать женщин лестью и подарками и т. п. Исследователи спорят о том, в какой среде могла возникнуть такая циническая мораль (см. комментарии к «Речам Высокого»). Но дело в том, что содержание этих строф – чисто практические правила. В них ничего не говорится о том, каким должен быть идеальный человек. Напротив, там сказано только о том, каким правилам следует в действительности средний человек в своих отношениях к другим людям. Помимо воли тех, кто их сочинял или собирал, правила эти дают объективную картину поведения среднего человека, а подчас – сатиру на его поведение. Поэтому не случайно гномические строфы входят в состав одной из мифологических песен. Они имеют то общее с мифологическими песнями, что образы, встающие из них, – не идеальные, но, напротив, скорее сатирические. Героическим песням такие образы чужды.

Своеобразие героических песен «Старшей Эдды» в том, что они и по форме, и по содержанию отражают сравнительно очень архаическую ступень развития героической поэзии. Прежде всего они «песни», а не «эпопеи». После того как Хойслер, разрабатывая мысль английского ученого Кёра, выступил со своей теорией развития героической поэзии, общепринятым стало мнение, что более архаическая ее ступень – это «песнь», краткое повествовательное произведение, исчерпывающее свой сюжет и предназначенное для устного исполнения. А более поздняя ступень – «эпопея» («эпическая поэма», или просто «эпос», также «книжный эпос»), т. е. пространное повествовательное произведение, возникшее из отдельной героической песни путем ее стилистического «разбухания» и уже предназначенное не для устного исполнения, а для чтения. У ряда народов (греков, персов, французов и т. д.) героическая поэзия сохранилась только в форме эпопей. Из германских народов у немцев и англичан она тоже сохранилась только в форме эпопей (если не считать двух фрагментов героических песен), у датчан – только в латинских пересказах песен, и лишь у исландцев она богато и разнообразно представлена героическими песнями.

Песни «Старшей Эдды» и по содержанию значительно архаичнее героической поэзии других германских народов. Благодаря особым социальным условиям, о которых говорилось выше, в этих песнях, хотя они и были собраны и записаны в XIII в., когда прошло уже два с лишним века после введения христианства, влияние феодальной идеологии очень незначительно, а во многих песнях и вовсе отсутствует. Напротив, идеология родового общества, его высшей ступени, богато в них представлена.

В силу этого неудивительно, что героические песни «Старшей Эдды» нередко принимаются за образцы «древнегерманской» или «общегерманской» героической поэзии. Однако песни эти все же исландские. Нельзя отвлечься от специфически исландского в них, не отвлекшись от их художественной сути.