– Расслабьтесь, Вадим Александрович… – Чтобы скрыть собственное волнение, подразниваю его шепотом, запрокинув голову.

Улыбаюсь лукаво, подмигиваю.

Он в ответ только губы сильнее сжимает.

– Я тебе в четверг обязательно тоже посоветую расслабиться…

Вадим говорит гадость, и только когда видит, что я возмущена, усмехается уже по-живому.

– Когда ты мне звонил, почему дышал так тяжело? – его близость действует на меня опьяняюще. Сидя в кресле напротив ни за что этот вопрос не задала бы. А сейчас нет сил сдержаться.

– В футбол играл, Марьян. Это у тебя в голове все только и делают, что трахаются. Я… Моя собака…

Он говорит тихо-тихо. Фотограф нас скорее всего не слышит. Но к моим щекам всё равно приливает краска. А ещё мне становится спокойней. Это глупо, но я изъедала себя мыслями, как он мог так быстро с кем-то другим…

– А можно я вас вместе? Так смотритесь красиво…

Девушка-Алина вроде и спрашивает разрешения, но согласия не ждет. Мы с Вадимом слышим серию щелчков затвора фотоаппарата.

Они смолкают, только после этого я снимаю пальцы с галстука. Рука Вадима съезжает с моей талии по бедру…

Разворачиваюсь и отхожу. Может чудится, но снова чувствую взгляд спиной.

– Садитесь, Вадим Александрович…

Алина продолжает изнасилование Вадима фотосессией. Он со вздохом смиряется.

Обернувшись, я вижу, что пытается выглядеть натуральней, но у него не получается на пятерочку.

Сам злится из-за этого. А ещё, наверное, из-за моего присутствия рядом. Но и выгнать не может.

– Вадим, – окликаю его по имени. Снова волнуюсь, но хочу помочь. Он поворачивает голову, смотрит, вскинув бровь.

У меня губы дрожат. Хочу, чтобы получилось:

– У меня в голове ты отлично… В футбол играешь…

Взгляд Вадима зажигается. Его синтетическая улыбка становится ироничной. Живой. Интервалы между щелчками фотоаппарата сокращаются.

– Идеально! Продолжайте так смотреть, пожалуйста. Фотографии будут невероятные!

В моей голове крутится: вот видите, Вадим Александрович, я тоже могу быть вам полезной.