Очень жаль, что на другую тему отцу и Косте говорить не интересно, а Лялечка, к сожалению, ни на что другое не способна.

– Ромчик, а ты молчишь почему? – Косится в мою сторону отец.

– Рома, пап. Договаривались же…

Ромчиком в детстве меня называла мама. Это обращение навсегда ассоциируется с ней. А то, что привычку называть так же переняли отец с братом – раздражает.

– Расскажи нам как провел неделю. Что нового в твоей жизни?

Отец игнорирует мою просьбу, зато смотрит выжидательно, замерев с приборами в руках. Все за столом тоже поднимают взгляды на меня.

Мне приходится сдерживать себя, чтобы не выругаться. Они действительно ждут, что «Ромчик» начнет делиться с ними личным? Или что у меня за работой еще остается время на всякие глупости? «Ромчик» любит краны, инвестиции и звук заколачивания свай, что знаменует начало строительства нового проекта.

– На той стройке вопрос решен, – отвечаю так, будто тупенький за столом я, а не Лялечка. Режу мясо, пожимаю плечами. – Начальника охраны я уволил. Больше эксцессов не будет.

Я могу даже не смотреть на отца, и так знаю, что он начинает злиться. Да, пап. Я тебе – не Костик. Но если бы оба твоих сына были такими, мы бы не ужинали в твоем шикарном доме, а встречались бы в какой-то убитой однушке, чтобы на газетке порезать колбасу.

– А кроме стройки, Ром? Такое впечатление, что тебе с нами больше не о чем поговорить, только о работе, – в разговор вступает Костя. Смотрит на меня так, словно это он – старший брат, а я тот самый "дурачок". Меня это злит, но черт с ним. Лишь бы не лез, куда не надо.

– Почему не о чем? Можем поговорить о ремонте корпоративной машины. Как так получилось, что Лялечка… – я на секунду перевожу недовольный взгляд на девушку. Она сникает, вся сжимается, пододвигается ближе к брату, пугливо хлопает глазами в мою сторону, – царапает машину, а платит за неё наша фирма, а не её муж?

Из таких мелочей и состоит отношение Кости к нашему холдингу. Он считает строительный бизнес Багировых своей личной тумбочкой с деньгами. Лезет в неё, когда нужно. И его не интересует, как в эту тумбочку попадают те самые деньги.

– Ром, ну что ты начинаешь… – вместо того, чтобы ответить, Костя неловко улыбается и отмахивается. Считает, что это мелочно, предъявлять ему за какой-то ремонт машины. А у меня траты Кости идут отдельной строчкой в графе расходов. И с каждым месяцем сумма там увеличивается. А польза от брата – как не было, так и нет.

– Тебе двадцать пять, Костя. Я в твоем возрасте… – Я начинаю, но договорить мне, как всегда, не дают. Перебивает отец. Тот человек, которого легкомысленное отношение к деньгам своего младшего сына должно волновать больше, чем меня. Конечно, если он правда о нем заботится.

– Он в твоем возрасте, Ромчик, думает о детях! А ты… Я внуков дождусь?!

На вопрос я отвечать не собираюсь. Пожимаю плечами, опускаю взгляд обратно в тарелку. Ощущение, что мой главный долг перед семейством - продолжение рода Багировых. И обязательно нужно спешить это осуществить, словно мне не тридцатка, а под пятьдесят.

В мысли внезапно приходит образ Миры и я усмехаюсь про себя. Если бы отец услышал ее рассказ тем вечером на выставке, у него бы сердце от счастья разорвалось.

Старший сын тайно помолвлен с милой владелицей свадебного агентства… Это почти как Лялечка с её единорогами, только у Миры кроме красоты есть ещё и мозги. В этом я успел убедиться.

Даже жаль, что у нас, скорее всего, ничего не сложится. Слишком много попыток и никакого результата. Словно сама судьба намекает на то, что от Миры мне стоит держаться подальше.