Спокойное и размеренное пережевывание пищи всегда меня успокаивало, поэтому я кое-как подобрала в косу волосы – ее кривизна и уникальность уж точно не выдадут во мне женщину – и спустилась вниз, в едальный зал. За спокойствием.

Но нашла я там не только спокойствие, но и попутчика.

5. Глава 3

– Эй, пст, пацан! Да, да, ты малахольный, – зашипели из угла.

А я только принялась успокаиваться над тарелкой с сырной нарезкой.

Кроме меня в зале малохольных не было, но я еще не привыкла, что я – пацан, и принялась вертеть головой. Шипели очень таинственно, помещение было довольно просторное, так что я не сразу поняла, из какого именно угла шел звук. Наконец я увидела длинного русоволосого парня, висящего грудью на столе.

Вытянув шею, как гусь, он натужно таращил глаза и делал странные намеки бровями. Я подвигала своими. На пробу, вдруг получится. Движение восприняли как согласие, и я стремительно обзавелась соседом, хотя перед тем, как сесть за облюбованный еще раньше стол, сознательно оттащила подальше три других табурета. Чтоб ни одна тутошняя особь не вздумала помешать моему погружению в спокойствие.

Этот клоун чихать хотел на личное пространство. Подцепил воздушным арканом один из убранных мною табуретов, надсадно визжа ножками мебели по полу, подтащил его, уселся рядом.

– Дарова! – жизнерадостно орнул он и едва не прибил меня к столешнице выражением мужской приязни – со всей дури по спине хлопнул. Хорошо, что я суп не взяла, а то было бы тут сейчас море разливанное, потому что длинный пнул меня, а я – стол.

– Ну-у? – хрипло, по причине спертого в груди дыхания поинтересовалась я.

– Комнату брал?

– Ну, – утвердительно ответила я, решив на всякий случай не блистать словарным запасом, раз уж мы и так друг друга понимаем.

– Давай пополам?

– С какого хр… кх… кх… – Ком воздуха протолкался выше и застрял в горле. Или сыр. Я как раз жевала, когда мне этот троглодит по спине жахнул.

– Ну-у-у, – протянул парень, – дешевле же. А потом вместе поедем. Ты же в Декай? В Академию? Поступать? Ой, да не смотри ты так. Я тебя еще на рынке заметил, когда ты столб с объявлением гипнотизировал.

Я подперла голову рукой и посмотрела пристальнее. Потом вспомнила, что я пацан и насупилась. Стоит ли некоторая потеря удобств обретения попутчика, на лбу которого метровыми литерами написано – жук, но с которым точно не будет скучно? И потом я же сама только недавно думала в эту сторону…

Я не успела даже кивнуть, как этот деятельный рванул с табуретки, отловил трактирщика и начал что-то ему втирать в красках и лицах, поминутно оглядываясь и делая в мою сторону выразительные знаки. Один знак был особенно выразительный: парень то ли плыть одной рукой пытался, то ли мух отгонял. Потом устал загребать воздух, шагнул полтора раза своими ходулями, меня с табурета приподнял и к трактирщику отбуксировал.

Смотрит на меня совой и спрашивает:

– Да?

– Чего “да”? – решила уточнить я, а то вдруг он меня под шумок трактирщику внаем сдал, картошку чистить или нужник.

– Брат. Младший. Первый. Приехал, – будто недалекому, но как из контекста выходило, родственнику, старательно разжевывал пока еще незнакомец, а чтобы до меня доходило бодрее – опять по спине добавлял.

– Таким – не сдаю, осуждаю, – скривился трактирщик.

– Каким “таким”? – удивился длинный.

– Ведьмарям.

Парень вздохнул и точно с таким же выражением и интонацией, как и мне, повторил для мужика:

– Брат. Младший. Первый. Приехал…

И с каждым словом снова меня бдыщ, бдыщ по лопаткам, будто гвозди забивает. И я вот как-то сразу на собственной шкуре осознала, как страшно быть младшим братом, на порядок страшнее, чем когда этот младший брат у тебя есть. С младшими всегда такая ерунда. Их вечно прибить хочется, но жалко.