— А вы моих не видели? Куда все убежали? — интересуюсь у соседок.

— Дятлова все перваков окучивает, а за Иваненко Люся утром зашла. Пошушукались чего-то и в город свалили. Вам сегодня ко второй?

Ко второй… На учебу ехать совсем не хочется, теперь каждый день как последний. Смотрю на телефон. Где Колька? Он же должен хоть что-то сказать? Знает, конечно, что я его не сдам, но англичанин не дурак, может, и сам догадается. Все знают, что Козлов может много чего достать за деньги.

С Колькой сталкиваемся в коридоре, он, кажется, наоборот, только вернулся в общагу. Лицо хмурое, глаза красные…

— Ну как? — спрашиваю сама не зная что. Есть внутри всегда какая-то надежда, что все обойдется.

— А что как? Хорошо только то, что, похоже, никто кроме «яда» не в курсе о вашем провале. Ну из преподов в деканат он точно не ходил, мне б сказали. Все остальное плохо — я к нему, понятное дело, не подкатывал, но взять его за яйца у меня не получится. Нет на него у меня ничего, и у других тоже нет.

— В смысле за… ты что, шантажировать его хотел? — не знаю, я больше возмущена или испугана. На всякий случай верчу головой по сторонам. Вдруг кто слышал.

— Денег он не берет, хотя, может, мало предлагали… — Колька меня не слушает, себе под нос бормочет, а у меня глаза уже на лбу.

— Не надо, Коль, не суйся к нему. Я просто скажу, что… просто сообщение пришло с заблокированного номера, ну и купили этот его тест. А у кого — не знаем. Ну у нас многие так проблемы решают.

Козлов смотрит на меня недоверчиво и вдруг начинает смеяться, невесело так, почти издевательски.

— Нет, ну… хотя… почему и нет, — отдышавшись, говорит он. — Давай так. Только, Тамар, если что, я не при делах. Усекла?

— В смысле?

— В смысле, меня не называй. Вообще. Тут такое дело… короче, может, все и обойдется. Ты только про меня ничего не говори, пожалуйста. Наверняка просто пугает, вряд ли дойдет до отчисления… он тебя вообще не ловил, это все подтвердят.

— А девчонки? С ними что?

— Разберемся. Это все равно небыстрое дело, комиссия должна собираться, там целая процедура. Он твои шпоры брал?

— Нет вроде.

— Отлично. Пусть еще докажет… Короче, выпутаемся. Ты про меня ему не говори ничего. Поняла?

Да поняла, конечно. Я и не собиралась про него ничего говорить. Но настроение испортилось вконец. Конечно, сами виноваты. Колька не заставлял нас ни тест этот ворованный смотреть, ни тем более шпоры по нему готовить. Вон Дятлова просто выучила все, что нужно, и написала.

— Ты в универ сейчас? — спрашиваю Кольку. Надо хоть тему сменить, ясно же, что ничего толкового мне уже не скажет.

— Нет, я сегодня мимо. Ладно, до вечера. Позвони, как поговоришь с Холодовым.

И, не дожидаясь моего ответа, быстро перепрыгивая ступеньки, убегает вверх по лестнице. А я так и стою внизу.

В чувство меня уже Туева привела, она как раз тоже из здания выходила. Всю дорогу думаю над Колькиными словами. И никак не могу понять, что именно чувствую. Разочарование? Обиду? Даже страх перед неминуемой встречей с англичанином немного притупляется.

Я никогда не взваливала на других свою вину и не ябедничала, но тут… В голове не укладывается, что я могу вылететь из универа.

Две пары проходят, мимо меня проходят, если честно. Мое внимание, да ладно внимание, я сама не здесь.

— Ну что, пойдешь к Холодову?

Люся с Маринкой подошли только к теории маркетинга, последняя пара на сегодня. Где они были все это время, я без понятия. А они не говорят. Обе хмурые, бледные, короче, совсем лица нет на них. Я их не виню.

— Конечно, пойдет! — встревает в разговор Дятлова. Она, в отличие от нас всех, выглядит на все сто. Выспавшаяся, накрашенная, волосы красиво утром успела даже уложить. — Помнишь, что надо говорить?