— Так и сделаешь, а пока спи, — голос был со мной солидарен.

«Наконец-то», — устало промелькнуло в голове, прежде чем я снова зарылась в теплую колыбельку.

3. Глава 3

Скала.

Смотрю на эту странную девицу и не могу понять, какого черта я делаю? Мало того что поймал ее, пока она по дому без присмотра рыскала, и ничего не сделал, так еще и беседы с ней вел. Просто странная она, цепляет.

А эти разговоры?

Сама с собой болтает, ненормальная.

И вот до чего меня это довело: позволяю ей использовать себя как матрас. Успокаиваю ее.

Но как бы ни возмущался, руку от ее лба убирать не спешу.

Когда она свернулась как рогалик и заплакала, натурально, сука, так, впервые за долгое время на меня накатило чувство вины. Ударило под дых неожиданно. Всего-то ее на кровать кинул, но знание, что именно я ей такую боль причинил, взбаламутило во мне ненужные воспоминания и осело внутри неприятным осадком.

Тоха же предупреждал, что она головой ударилась, а я опять поддался буйному нраву. Видать, не слабо ее шибануло, или у нее и до этого не все дома были?

Но когда малявка лежала, умытая своими же слезами, и причитала, словно обиженный ребенок, мне нутро наизнанку выворачивало. Потому и не спешил ее сейчас с себя стаскивать. Не хочу и себе признаваться, но так чувствую, что будто прощения прошу. Я слышал, как она облегченно перевела дыхание, когда ладонь ей на лоб положил, как мама в детстве, когда болел.

Как доверчиво прижалась к моей груди, будто наконец приют свой нашла после долгой дороги. И хоть никогда в этом не признаюсь, но приятно это было — ощутить, что во мне нуждаются.

Мысли насчет нее были неоднозначные, а тело реагировало вполне определенно.

«Я так на любое женское тело реагирую», — успокаиваю я себя, остро ощущая ее маленькие грудки, упирающиеся в мою грудь, тепло ее тела, проникающее в меня, ее манящий аромат — фиалка с дымчатой нотой корицы. Она будила странное желание ее защитить и в то же время нагнуть и отодрать.

Запустил руку в ее кудри, никогда таких не видел, странные, как и она сама. Вроде рыжая, но намешаны в ее волосах разные оттенки медного, красного, русого и каштанового. На крашеные не похожи, интересно, натуральная?

Тьфу ты! Куда меня мысли занесли.

Шелковистые и мягкие ее локоны пружинили и спиральками обвивались вокруг пальцев, будто пытаясь удержать их в своем буйном плену.

Запрокинул ее голову, чтобы удобнее было рассмотреть. Зачем? Хоть убей, не скажу.

Она продолжала безмятежно спать. Еще бы! Ведь Тоха ей убойную дозу лекарства вколол, чтоб не шастала по чужим домам. Вспомнил, как она его бранила и обещала отомстить, как ребенок, ей богу.

Маленькое личико, вздернутый носик и, как ни странно, для рыжих, ни одной веснушки на лице, только ровная нежная кожа. Поймал себя на том, что неосознанно глажу ее по щеке. Потянул за волосы, наказывая за ее притяжение.

От моих действий ее коралловые губки раскрылись, показывая край белоснежных зубов. Соблазнительная крошка.

Остановил сам себя в паре миллиметров от ее рта. Какого черта я творю?

Еще ничего о ней не выяснил, а уже во всех мыслимых позах отымел. А она вполне себе может быть засланной.

В этот момент в спальню заглянул Тоха и округлил глаза, увидев, в какой позе я лежу. Только он открыл рот, чтобы выдать очередную глупость, я показал ему кулак, отчего он поперхнулся и закрыл наконец за собой дверь. Мягко попытался столкнуть ее с себя, но не тут-то было. В момент, когда она почти сползла с меня, эта ненормальная, тяжко вздохнув, заползла обратно, как ушлая змея. Я аж прифигел от такой ее прыткости. Может, зря я тут себя корил, и она не такая уж и больная? С третьей попытки, подсунув ей вместо себя подушку, смог освободиться от ее липких конечностей. Все бы ничего, если бы от ее телодвижений во мне не росло желание подмять ее под себя и разбудить уже далеко не детскими действиями.