10. 5.2

Но почему Нори вообще стала разговаривать с Корделией?

— Хотя надо было, наверное, сначала рассказать, что было за несколько дней до того, — сказала Оливия, прерывая его размышления.

Родерик выругался про себя, услышав историю с бельем, о которой раньше не знал. Впрочем, откуда бы ему узнать? Нори слишком горда, чтобы жаловаться. И даже если она поделилась с кем-то из барышень, кроме Оливии, те точно не стали бы обсуждать с Родериком чужое белье. Вон, даже у Оливии щеки порозовели, хотя она переняла от матери и ее подруги-целительницы спокойный и прагматичный взгляд на тело и все, что с ним было связано.

Оливия между тем продолжала:

— Корделия принесла две рубахи взамен испорченных, сама сложила их в шкаф и могла…

— Факты, — сказал граф.

«Факты! — возмутился Сайфер. — Да изначальной твари ясно, что эта рыжая…»

«Разве ты с ней знаком?»

«А ты разве не знаком?»

Да, точно. Дракон получал в собственное распоряжение не только память, общую для драконов, но и память своего человека — и именно это и делало каждого из них отдельной личностью.

«Знаешь, а на месте Нори и я бы поверил, что Корделия пришла мириться. Она действительно способна признавать, что неправа, и может быть щедрой, если речь идет о помощи или компенсации».

«Но не в этот раз! Отгрызем ей голову?!»

«Похоже, что действительно не в этот раз, — признал Родерик. — И я бы сам ее задушил».

Ему действительно сейчас хотелось схватить Корделию за узкие плечики и трясти, трясти, пока не вытрясет правду, а потом просто свернуть ей шею. Родерик украдкой глянул на руки — так и есть, ногти снова вытянулись и заострились. Кажется, император носит иллюзию не только для того, чтобы скрывать лицо. Хотя сам Родерик не помнил, чтобы и без иллюзии тот хоть раз настолько потерял контроль над собой.

— Факты, — кивнула Оливия. — Факт в том, что, кроме Корделии, за последние дни, точнее с самого начала учебы, у нас не было гостей.

— Даже твоих однокурсниц? — удивился граф.

Оливия покачала головой.

— Мы почти весь день проводим вместе, на занятиях, а потом в библиотеке и анатомичке. Заданий столько, что вечером, честно говоря, совсем не до гостей, — хмыкнула Оливия.

— Насколько я помню, Мелани тоже все время жаловалась, что практически не остается времени ни на что, кроме учебы, — улыбнулась Кассия.

— Могу подтвердить — на первом курсе целительского действительно не до гостей, по крайней мере в будни, — добавил Родерик. — Мне после боевого перезачли некоторые общеобразовательные дисциплины, но голова все равно пухла.

— Однокурсницы Лианор? — не успокаивался граф.

— На первом курсе боевого больше нет девушек, — ответила Оливия, и Родерик кивнул, подтверждая ее слова.

Граф откинулся на спинку кресла, сомкнув кончики пальцев перед собой. Родерик знал этот жест, означающий размышление.

— Насколько я понимаю, твоя версия событий выглядит так, — сказал наконец Лерой. — Корделия и Бенедикт сговорились. За несколько дней до бала Корделия разыграла раскаяние, чтобы втереться в доверие и найти повод приходить к вам. Явившись незадолго до бала, когда вам было не до нее, подложила мышьяк в шкаф Лианор и карман ее мундира.

Оливия кивнула.

— На балу кто-то, кто был в курсе этого плана…

— Бенедикт, — вставила Оливия.

— …увидел Лианор не в мундире, а в платье, и испугался, что мышьяк в кармане кителя не сочтут доказательством. И потому, воспользовавшись моментом, подложил яд в ридикюль.

Да, это походило на Бенедикта — поторопиться с выводами и действиями, ни с кем не посоветовавшись и не просчитав последствий.