За этими играми не замечаю, что в такт движениям его языка начинаю двигаться сама на его члене: вверх… вниз… вверх… вниз. Тоха накрывает ладонями мои ягодицы, нежно проводит пальцем между половинками. А потом, сжав мои бёдра, делает резкий рывок вверх и вниз. Отклоняется, наблюдая за моей реакцией. Меня от этого движения буквально разрывает. Внезапно становится жарко. Спираль внизу живота закручивается в болезненный узел, заставляя мышцы неистово сокращаться вокруг твёрдого члена.

Всё как в тумане. Один взгляд — и он всё понял. Он трахает меня неистово, быстро, жёстко. Я сижу сверху, но процесс полностью контролирует он, поднимая мой таз руками, а потом насаживая меня с силой вниз. Не знала, что так можно. Не думала, что можно настолько потерять голову, раствориться в ощущениях, сосредоточиться на простых и старых как мир движениях. Раствориться настолько, чтобы весь мир сжался в одну точку, где есть только он, я и огонь между нами. Неудержимый, всеобъемлющий, сокрушительный огонь, сжигающий нас дотла.

Не знаю, сколько это длится. Моё тело накаляется до предела, а потом взрывается в мощном оргазме. Обессилев, прижимаюсь к Антону, в то время как он продолжает двигать мной, двигаться во мне, растягивая моё удовольствие и отдавая собственное мне. Несколько последних рывков — и его плоть пульсирует во мне. Он обнимает моё лицо, целует мои губы, гладит пальцами жадно, ласково, нажимает на нижнюю губу, рассматривая меня ошалевшим взглядом…

— Я бы делал это с тобой вечно, — шепчет, прижавшись ко мне губами, выдыхает эти слова в мой открытый рот.

А мне так хочется ответить: «ну так делай!», но я молчу. Молчу, потому что боюсь испортить этот момент лишними словами и пустыми мечтами. Боюсь разрушить то, что есть между нами, своими иллюзиями и сомнениями, страхами и надеждами. Мне хорошо рядом с Антоном. Мне хорошо, когда он во мне. Хорошо, когда он просто смотрит на меня вот так, как сейчас. Но почему-то мне кажется, что Тоха и без моих слов это понимает. Он понимает меня и, кажется, чувствует то же самое, что и я. Лучше просто наслаждаться мгновеньем. Без «но».

— Кажется, я испортил тебе прическу и макияж, — улыбается, поправляя мои растрёпанные волосы.

— Придётся что-то с этим делать, — отвечаю, снова прижимаясь к его чувственным губам.

Антон, не выпуская меня из рук, тянется к бардачку и достаёт оттуда влажные салфетки. Легонько нажимает на мои бёдра, заставляя приподняться. Неохотно делаю это, выпуская его член. Тоха вынимает несколько салфеток и под моим удивлённым взглядом проводит ими между моих ног. Медленно, нежно, глядя в глаза, вытирает вытекающую оттуда сперму. Расставляю шире ноги, помогая ему. Кусаю губы, чувствуя вновь нарастающее возбуждение. Я от него без ума, от его ласки, огня, от всего, что он со мной делает… Каждое его действие, каждый взгляд, каждая мелочь выворачивает моё сознание. Я чувствую себя женщиной. Красивой и желанной, а не никому не нужной безродной дворняжкой.

Приведя себя в порядок, едем дальше. С дурацкой улыбкой на губах, мне кажется, что у меня на лбу написано, чем я только что занималась. Антона же легко считать по искоркам в его глазах, по до сих пор глубокому дыханию и нервным, резким движениям. Я только сейчас заметила, что после секса Тоха какое-то время ведёт себя слегка взволнованно. А ведь должен быть, наоборот — расслабленным. Его словно что-то беспокоит, какие-то мысли, не позволяющие ему вздохнуть спокойно. Это из-за Макса? А может, просто привычка? Или же это всё адреналин, эндорфины и всё такое? Или…