– Теперь ясно! – кивали головами капитаны и заспешили на свои суда. Основные силы Черноморского флота были в кампанию 1853 года разделены на две практические эскадры. При этом, если в прежние годы, эти эскадры должны были выходить в море для практических плаваний поочередно, то в летнюю кампанию 1853 года перед черноморцами стояли совсем иные задачи. На сей раз крейсерство предполагалось не практическое, а боевое!

Уже 15 мая Первая практическая эскадра под командованием вице-адмирала Нахимова в составе шести линейных кораблей и фрегата, приняв полный боезапас и провизию на четыре месяца, вытянулась на внешний Севастопольский рейд.

Вице-адмирал Корнилов, расстелив карту Черного моря, чиркал ее остро отточенным карандашом:

– Отныне Вы ответственны за западный сектор Черного моря! Вам, Павел Степанович, надлежит выйти в район между Севастополем и линией крейсеров, наблюдающих за Босфором. Держаться будете у пересечения параллели 44 градуса с восточным двухградусным меридианом. При получении известия о движении неприятельских судов действуйте сообразно обстановке и, стянув к себе дозорные суда, шлите известия в Николаев через Одессу или Севастополь с нарочным курьером!

– Что мне надлежит делать после отправки сего курьера? – уточнил Нахимов.

– Ожидать дальнейших повелений на высоте Херсонеса, а если обстановка будет угрожающая, то идти в Севастополь для соединения с остальным флотом!

В те дни в письме великому князю Константину Корнилов отмечал: «Для командования в важных экспедициях, но чисто военных, я бы полагал способными адмиралов Нахимова, Новосильского и Метлина. Из них Нахимов был воспитанником адмирала Лазарева и потому имеет большую опытность в устройстве, отделке судов и практическом кораблевождении…»

В те дни подъем энтузиазма на флоте был небывалый. Все горели желанием отличиться. Не обошлось, как часто бывает, без казуса. Командир линкора «Варна» капитан I ранга Семен Алексеев, к примеру, во время артиллерийского учения ввел любопытные новшества. Глядя на действия своих подчиненных, он время от времени командовал:

– Мичману Иванову оторвало голову, а батарейному Сидорову перебило обе ноги!

По этой вводной названные командирам лица тут же уносились санитарами в лазарет, а их место занимали другие. Так командир «Варны» старался отработать взаимозаменяемость. Идея была не плоха, но порой, войдя в роль, Алексеев неожиданно кричал:

– Санитары! Ко мне! Вот и меня ядром разорвало! Вместо меня теперь старший офицер!

– Куда же вас нести-то, ваше высокородие? – переминались с ноги на ногу санитары.

– Куда покойников носят! Несите к батюшке под образа!

Санитары бережно укладывали Алексеева на носилки и несли, как и положено покойника, ногами вперед. Однако командир «Варны», увидев по пути какой- то непорядок, тут же резво вскакивал с носилок и разносил виновных.

Уже через несколько дней по флоту пошел слух, что Алексеев сошел с ума, что у него на корабле мертвые воскресают. Кончилось тем, что командиру «Варны» велели всех окончательно «воскресить» и более уже не «убивать».

Корабль «Двенадцать апостолов». Художник И. К. Айвазовский

В первых числах июня в Севастополь стали поступать известия о новых вылазках банд Шамиля. В кавказских горах уже почуяли приближение большой войны и торопились не остаться в стороне от возможной добычи. Теперь вдоль турецкого берега к Кавказу ночами пробирались лайбы контрабандистов, набитые ружьями и порохом. В ответ на это Корнилов усилил крейсерство восточных берегов Черного моря. Отныне там находились уже два отряда судов. Южный отряд базировался на Сухум-Кале, северный – на Новороссийск. Возглавил оба отряда начальник береговой линии вицеадмирал Серебряков. Один из корветов при этом выделялся для особого крейсерства в районе Синопа.