Я знала, что это важно, так как недавно Николай Давыдович отколол презабавнейшую шутку: велел мне подумать о получении водительских прав. Представив, во что это обойдется, я расхохоталась. Звонко так, весело — прямо при нем. Он юмора не оценил, пришлось сказать, что покупку машины мне в ближайшие годы не потянуть, потому и учиться толку никакого. А начальник закончил поливать очередной свой цветочек и выдал многозначительное «хм».

Сегодня на работу я уехала на такси: испугалась идти с полной сумкой денег по своему дурному району. Был вариант перевести сумму со счета на счет, но из-за пятипроцентной комиссии меня задушила жаба. Теперь же, отдав все накопления кассиру, я чувствовала себя почти счастливой и свободной, как птица. Все-таки в нашей стране деньги — груз. Не знаешь, что с ними сделать: то ли перевести в валюту, то ли положить в банк под процент, чтобы не потерять все нажитое непосильным трудом при очередном дефолте, то ли купить гараж и молиться, чтобы его никто потом не украл…

Сюрприз поджидал меня только один: вернувшись в «ГорЭншуранс», я обнаружила раздраженного начальника, который просматривал папку Олеси Александровны и вдруг вспомнил о прецедентном деле пятилетней давности. Отчего-то Гордеев был в дурном расположении духа и огрызался чаще обычного. В ультимативной форме велел найти мне старые документы по тому процессу и без них не возвращаться, раз уж я посмела задержаться с обеда. Забавно, что задержалась я, отдавая через банк деньги самому Николаю Давыдовичу, но причину уважительной не сочли.

Следующие полдня напоминали концентрированную катастрофу. Оказалось, что вместе с очередным временным помощником начальника пропали и запрошенные данные. Сколько бы мы с Егором ни искали старый компьютер, некогда обитавший в приемной — тщетно. Для меня, к сожалению, как для своей, расстарались и поставили в приемной монстра получше, а куда делся прошлый ПК — не знал уже никто.

Мне было очень страшно идти к Гордееву с такими новостями, но куда было деваться? И примерно за два часа до конца рабочего дня я с понурым видом выслушала громкие обвинения в полной некомпетентности, угрозы увольнения, а затем «выяснила», что помимо электронного документооборота существует еще бумажный, и в подвале есть архив дел. При слове подвал воображение тут же подрисовало декорации из общежития, а еще парочку крыс. Пришлось приложить усилия, чтобы не только выкинуть их из головы, но еще убедить себя, что в «ГорЭншуранс» не может быть никакой сырости или антисанитарии. К счастью, так и было.

Архив располагался напротив поста наблюдения охраны, и открыли мне без вопросов, но на этом приятные новости закончились. Количество полок, где располагались папки с документами, тянулись на метры. Такое можно увидеть, разве что, в американских фильмах. Охранник, по старой памяти сжалившись надо мной, предложил вкрутить лампочку в свисающий с потолка патрон, и я охотно согласилась. Право, представила уже, как буду ковыряться в документах, зажав в зубах фонарик, — то еще удовольствие.

Я мужественно искала стеллаж, подписанный фамилией начальника, однако, когда увидела количество пылящейся на нем макулатуры, с грустью посмотрела на телефон. На часах было шестнадцать пятьдесят… До начала рабочего дня оставалось чуть меньше пятнадцати часов. За это время следовало изучить все документы.

Единственная лампочка, которой меня обеспечили, висела над свободным пространством у входа, и я, подумав, приволокла под нее стоящий около стены стол, чтобы было удобнее вытаскивать коробки. Я знала, что дело было давним, но в системе расстановки коробок пришлось разбираться. Потратив на ковыряние в документах не меньше часа, я обнаружила приблизительное время, когда случился прецедент. Но у меня на подходе было восемь наиболее подходящих по датам коробок и, видимо, вся ночь. Оставалось надеяться, что ни Гордеев, ни сортировщики бумаг ничего не напутали.