Двадцать лет колонии строгого режима за убийство при превышении пределов необходимой самообороны.

Двадцать лет, чтобы вспоминать каждую деталь того дня. Каждое слово. Каждый удар. Каждую каплю его крови.

Мне понадобилось все мужество, чтобы постучать в дверь той самой квартиры, адрес которой был нацарапан на обрывке бумаги. Крошечная однушка на окраине города, с минимумом мебели и безликими стенами. Я нашла ее через агентство, которое не задавало лишних вопросов. Бывшая заключенная, без стажа работы последние двадцать лет, без сбережений, почти без шансов на нормальную жизнь.

Но они нашли мне не только крышу над головой, но и работу. Уборщицей в крупной IT-компании «ТехноСофт». От судьбы не уйдешь – я снова оказалась в учреждении, полном молодых людей, только теперь вместо ученических тетрадей в моих руках была швабра.

Работа начиналась в шесть вечера, когда большинство сотрудников уходили домой. Я надевала серую униформу, собирала волосы в тугой пучок и старалась быть невидимой. Техничка. Никто не замечает техничку, правда? Протирает пыль, моет полы, опустошает корзины для бумаг. Не человек – функция. Это устраивало меня идеально. Никаких вопросов, никакого внимания, никакого прошлого.

Я старательно вытирала клавиатуры, экраны, полировала стеклянные столешницы. Мыла кофейные чашки, оставленные в раковине кухни. Собирала фантики от конфет и обертки от чипсов. Выносила мусор. И была благодарна за эту работу, потому что она не требовала ничего, кроме моих рук. Голова оставалась свободной, и я могла думать о чем угодно. Или не думать вовсе, что получалось лучше всего.

Когда-то давно, в другой жизни, я любила поэзию. Мечтала написать книгу. Влюблялась в литературных героев. Теперь все это казалось таким далеким, почти нереальным. Будто я вспоминала жизнь другой женщины – той, с ясными глазами и мечтами, той, кто еще не знала, как легко ломается человеческая жизнь.

На четвертый день работы я задержалась дольше обычного. Один из кабинетов на верхнем этаже был заперт, когда я начинала обход, и пришлось вернуться к нему в конце смены. Табличка на двери гласила: «Д. Марков, ведущий разработчик». Сердце пропустило удар, но я успокоила себя. Марков – распространенная фамилия. Совпадение, не более.

Я толкнула дверь – не заперто. В кабинете горел свет, но никого не было видно. Я вошла с ведром и тряпкой, оглядывая пространство. Большой стол, заваленный бумагами. Три монитора. Кофейные чашки, фантики, какие-то провода. И книга – я не удержалась, посмотрела обложку. «Преступление и наказание». Мой любимый роман. Еще одно совпадение?

Когда я подняла голову, он стоял в дверях, прислонившись к косяку. Высокий, плечистый, в темной рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, обнажающими смуглую кожу и намек на рельефную грудь. Рукава небрежно закатаны до локтей, открывая сильные руки, покрытые замысловатыми татуировками, которые змеились от запястий вверх, скрываясь под тканью. Вены на предплечьях проступали под кожей – признак физической силы, от вида которой что-то древнее и примитивное всколыхнулось внутри меня.

Темные, почти черные волосы в художественном беспорядке падали на лоб. Четко очерченные скулы, твердая линия подбородка с едва заметной щетиной, придававшей его облику что-то первобытно-мужское. Капризные, чувственные губы, которые, казалось, вот-вот изогнутся в усмешке. Неприлично длинные для мужчины ресницы отбрасывали тень на скулы.

И глаза – синие, невозможно синие, как глубокое зимнее небо в морозный полдень. Они смотрели прямо на меня с выражением, от которого перехватывало дыхание – дерзкое, оценивающее, с оттенком превосходства и какой-то животной заинтересованности, как у хищника, внезапно обнаружившего необычную добычу.