Я знала, что не смогу сопротивляться вечно. Рано или поздно я сломаюсь. И эта мысль одновременно пугала и волновала.

Говорят, время лечит. Какая чушь. Время не лечит – оно загоняет боль глубже, заставляет привыкнуть к ней, как к хронической болезни. Ты не избавляешься от нее, просто учишься существовать, неся ее внутри.

Я не спала всю ночь. Снова. Третью ночь подряд с тех пор, как в мою жизнь ворвался Денис Марков – с его пронзительным взглядом, татуировками и дерзкой усмешкой. Сын человека из моего прошлого.

К утру я приняла решение. Я не могу уволиться – мне нужны деньги. Но я могу быть невидимой. Тихой тенью, скользящей по коридорам после закрытия офиса. Буду приходить позже, уходить раньше. Избегать его, как болезни. Как искушения. Как судьбы.

Глупая, наивная Анна. Как будто от судьбы можно убежать.

– Нашел! – его голос, низкий и хриплый, заставил меня вздрогнуть так сильно, что ведро с водой качнулось, расплескав часть на пол.

Денис стоял в дверях кабинета на третьем этаже, скрестив руки на груди. Сегодня на нем была черная рубашка, подчеркивающая широкие плечи и узкие бедра, снова с закатанными рукавами, открывающими татуировки. Волосы взъерошены, словно он только что запускал в них пальцы. А глаза смотрели на меня с каким-то хищным удовлетворением.

– Ты постоянно избегаешь меня, Анна, – это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Он оттолкнулся от косяка и шагнул в кабинет, закрыв за собой дверь. Щелчок замка прозвучал как выстрел.

Сердце рухнуло куда-то в желудок. Легкие забыли, как дышать.

– Никого я не избегаю, – я выпрямилась, крепче сжимая швабру, словно это могло защитить меня. – Просто работаю.

– Врешь, – он сделал еще шаг ко мне, и я невольно отступила. – Последние два дня ты менялась сменами с другими уборщицами. Приходила в шесть утра, а не вечером.

Он заметил. Он спрашивал обо мне.

– У меня есть личные дела, – мой голос звучал неубедительно даже для меня самой. – Мне удобнее утренняя смена.

– Чушь, – еще шаг, и пространство между нами сократилось до двух метров. – Я специально приехал раньше сегодня. Чтобы поговорить с тобой.

Мурашки побежали по коже, нервные окончания вспыхнули, как бикфордов шнур. От его присутствия воздух в комнате, казалось, сгустился, стал тяжелым, наэлектризованным. Я физически ощущала его – каждой клеткой кожи, каждым нервом.

– О чем нам говорить? – я отступила еще на шаг, уперлась спиной в стол. Ловушка. – У нас нет ничего общего.

О, какая ирония. У нас слишком много общего, и ты даже не подозреваешь об этом.

Его губы дрогнули в усмешке, от которой что-то оборвалось внутри.

– Врешь, – повторил он тихо. – Я вижу, как ты смотришь на меня, Анна. Как вздрагиваешь, когда я рядом.

Он подошел еще ближе, теперь нас разделяло меньше метра. Я чувствовала тепло его тела, его запах – смесь дорогого парфюма, кофе и чего-то неуловимо мужского, первобытного.

– Денис, – мой голос дрогнул, – я не понимаю, чего ты хочешь.

– Тебя, – просто ответил он, и от этого короткого слова низ живота скрутило горячей спиралью. – С первого дня, как увидел.

Меня? Ты хочешь меня? Если бы ты только знал, кто я…

– Это… неуместно, – выдохнула я. – Я вдвое старше тебя. Я твоя… уборщица.

Он рассмеялся – низким, раскатистым смехом, от которого по коже пробежал электрический разряд.

– Если бы меня волновал возраст или статус, думаешь, я бы стоял здесь? – он наклонил голову, изучая мое лицо. – Меня интересуют люди, Анна. А ты – самый интересный человек, которого я встречал за долгое время.

Я не знала, что ответить. Горло перехватило, а сердце колотилось так, что он наверняка слышал его стук. Двадцать лет не смотрела в глаза мужчине, не ощущала этого напряжения между телами, этой химии, от которой плавятся кости и горит кожа.