Всё, дело сделано. Или нет? Кружок с циферкой поверх иконки говорил о непрочитанных входящих.

Дима. Ди-ма. Даже перечитывать приятно, а уж тем более произносить вслух. Имя улыбкой трогало губы, растекалось теплом в груди.

Ну хоть что-то позитивное и милое за день.

Прикреплённая картинка. Фото лежащего перед пустой миской пёсика, который смотрел с экрана большими, полными печали и ожидания глазами.

Это Димка намекал на опять изголодавшегося волка?

Звонко щёлкнув язычком замка, приоткрылась дверь, в комнату заглянула мама, спросила:

— Лёлик, ты чего ужинать не идёшь?

— Я сейчас, — откликнулась Оля, почти не глядя сворачивая фотографию.

Есть и правда хотелось просто жутко. Но надо же ответить, хоть что-то ответить. Разве можно проигнорировать такое вот глазастое чудо?

— Приду через пару секунд.

Оля проводила взглядом скрывшуюся за дверью маму, уставившись на буковки сенсорной клавиатуры, набрала торопливо — без изысков и красивых слов, но зато от всей души, точнее, от всего сердца — «Люблю тебя. Очень-очень. И я голодная. Так что — беррррегись», ткнула в значок отправления.

А вот теперь точно всё. Пока. А когда поест, она уже по-нормальному напишет и тоже отправит своему любимому парню картиночку или мемчик.

Выключив экран и кинув телефон на одеяло, Оля улыбнулась, поднялась и радостно поскакала на кухню.

10. Глава 10

Артём

Когда ехал в троллейбусе, позвонила Кристина.

— Тём, ты сейчас где?

— Домой еду, — доложился он. — А ты?

— И я тоже. Можем поужинаем вместе? Где-нибудь.

— Давай, — легко согласился Артём, но тут же задумался. — Или… подожди. А давай у меня, — предложил. — Я куплю что-нибудь по дороге. У меня же там несколько кафе возле дома. Как насчёт запечённых роллов? Двойной набор. Ещё салат возьму. Твой любимый. И вок.

— А мы не лопнем? — обеспокоилась Кристина.

— Думаешь, ещё нет? — уточнил он озабоченно. — Тогда, пожалуй, прихвачу чебуреков и шаурмы в соседнем ларьке. И борща в столовке. Если остался после обеда. Чтоб уж гарантированно.

Кристина, рассмеявшись, выдохнула коротко:

— Тём!

— Ладно, — смилостивился он, — борщ и шаурму отменяем. Но мы не лопнем, не переживай. — Добавил в интонации интимных, бархатных ноток. — Потому что будем есть с перерывами. Восполним запас калорий, потом сразу потратим. Потом опять восполним и опять потратим.

— Мне нравится этот план, — воодушевлённо откликнулась Кристина и вдруг добавила: — Тём, я очень соскучилась. — Но совсем другим голосом, тихим, вкрадчивым, тягучим и чуть жалобным, отозвавшимся волной нежности и вызвавшим неудержимое желание мгновенно оказаться рядом, обнять, притиснуть к себе.

Жалко, что так не получится.

— Хорошо, — пообещал Артём, — скажу водителю троллейбуса, чтобы ехал побыстрее и срезал пару остановок.

— Гордин, — она опять рассмеялась, поинтересовалась с лёгким упрёком: — Ты хоть иногда можешь быть серьёзным? Как ты вообще занятия ведёшь? Вместе со студентами просто прикалываешься и ржёшь все пары?

— Скажешь тоже! — негодующе воскликнул он. — Я самый серьёзный и безжалостный препод на свете. Студенты меня боятся. Так и трепещут при появлении. А самые чувствительные и нервные даже падают в обморок.

— Особенно студентки, — дополнила Кристина.

Но Артём решил обойти скользкую тему студенток — а то вдруг, как прошлый раз, начнётся с беззлобной подколки, закончится ссорой — сообщил многозначительно и гордо:

— Некоторые преподавательницы тоже. Независимо от возраста и вероисповедания.

Получил в ответ:

— Ну какое же ты трепло! — но он опять легко услышал улыбку в Кристинином голосе, а вовсе не возмущение или осуждение.