– Не трогай его, заразит еще нелетуном, – презрительно бросил Стен. Он терпеть не мог Дима, после аварии его тоже отстранили от полетов на полгода, ему пришлось проходить все тесты и комиссии. Так как он был признан годным, то лицензию пилота ему вернули, но злость у него осталась, почему-то только на бывшего напарника.

Дим запрыгнул обратно в подметальщик и отправился в свой гараж готовить роботов для обработки корабля.

– Заправь до полного бака корабль, – проорал ему вслед Стен.

18 апреля 2648 год.

Планета-аэродром «Гамма-А16».

14-37 по местному времени.

«Гамма-А16» была не просто планетой – она казалась искусственным порождением человеческой жадности и амбиций. Вися на окраине исследуемого космоса, в зоне пересечения нескольких торговых маршрутов, она стала ключевым узлом для логистики «звёздного углерода». Её пейзажи были холодными, климат – суровым, но именно здесь решалась судьба технологического прогресса всей галактики.

На «Гамме-А16» никогда не наступала ночь. Три массивных искусственных спутника, вращающиеся вокруг планеты, создавали непрерывное освещение. Их свет, мягкий и ровный, лился с неба, словно вечный рассвет. Это решение было продиктовано необходимостью – здесь не существовало естественного солнца, лишь тусклые отблески далёких звёзд, которые едва пробивались сквозь толщу космической пустоты.

– Мы живём под фальшивым солнцем, – часто шутили техники.

Но это была горькая правда. Без постоянного освещения работа на планете была бы невозможна. Корабли прибывали и отправлялись в любое время, а «звёздный углерод» требовал немедленной обработки после доставки. Каждая минута промедления могла стоить целой партии материала, который начинал деградировать при малейшем сбое условий хранения.

Искусственный свет не только поддерживал работу, но и создавал иллюзию нормальности. Люди, живущие на «Гамме-А16», адаптировались к бесконечному дню, хотя многие, просыпаясь посреди «ночи», всё равно чувствовали лёгкую тревогу, будто что-то важное ускользает из их жизни. Словно сама планета напоминала им о том, что они здесь чужие.

Но этот свет был не просто функциональным решением. Он был символом человеческой воли – воли к тому, чтобы покорить даже самые негостеприимные миры. Здесь, на «Гамме-А16», люди научились жить без тьмы, без отдыха, без передышки. Они научились жить ради будущего.

Если подняться на один из спутников и взглянуть вниз, то аэродром выглядел как паутина из металла и камня, раскинутая по поверхности планеты. Его территория занимала 500 квадратных километров, и каждый метр этого пространства был задействован. Аэродром был живым организмом, где каждая деталь имела своё предназначение.

Десять взлётно-посадочных полос, широких и прочных, как спины древних космических левиафанов, прорезали поверхность планеты. Покрытые сверхпрочным материалом, они выдерживали даже самые тяжёлые корабли, нагруженные «звёздным углеродом». На каждой полосе работали системы автонавигации, помогающие пилотам находить точку приземления даже в условиях сильных ветров или магнитных возмущений. Эти системы были настолько совершенны, что казались почти живыми – они предугадывали действия пилотов, словно знали их мысли.

Гигантские ангары, напоминающие стальные горы, возвышались над ландшафтом. Внутри них хранились запасы «звёздного углерода». Каждый контейнер был герметичен, окружён многослойными щитами и системами контроля температуры. Малейшая ошибка могла привести к катастрофе: углерод был нестабилен, и его разрушение могло вызвать цепную реакцию, сравнимую с ядерным взрывом. Иногда, проходя мимо этих ангаров, Дим задумывался: сколько энергии скрыто за этими стенами? Сколько судеб зависит от того, что здесь происходит?