— Я спрашиваю, кто ты такая, а не твоё имя!  — рявкает Бес, отволакивая меня вглубь кабинета, кивком прогоняет растерявшегося охранника.  — подумай хорошенько, прежде чем снова соврать. Убью.

Последняя угроза виснет осязаемо в воздухе, Бес пригвождает меня к стене спиной, наваливается своими без малого, наверное, девяносто килограммами, жжет горячим дыханием шею. Его пальцы скользят по моим серебряным серёжкам (подарок Витьки на восемнадцатилетие), запутываются в слипшиеся волосы, и замирают на горле. Я шумно вдыхаю, шевельнуться нет возможности, будто глыбой придавлена бандитом.

От него пахнет мятной жвачкой, он перекатывает её во рту языком, за одну щеку, за другую, и сверлит меня жутким взглядом.

 — Я Настя.  — упрямо повторяю, вложив в слова всю силу убеждения, ладошки упираются в гладкую поверхность отделки стены, зацепиться не за что, и я вынуждена повиснуть на руке Беса.

Для него я ничто. Одна из многих, тех, кого он цинично трахал, а потом… Что он делает с несчастными дурочками, которые ведутся на его чертовски привлекательную внешность? Хладнокровно приказывает убить? Лизетта же предупреждала, что девчонки не возвращаются, никто еще не вернулся после того, как сел в машину Беса или его холуев.

Божечки, куда я сунулась? В логово к самому дьяволу с красноречивым прозвищем?

 — Слушай сюда, Настя.  — выплевывает мое имя так, словно оно ядовитое, и обманчиво ласково, безобидно поглаживает подушечками пальцев от горла до кромки откровенного декольте кофточки.  — у меня только один вопрос, а ты подумай, что ответить. Усекла, нет? Только. Один. Ебаный. Вопрос.

Я киваю, вытянувшись по струнке, ноги немеют от неудобного положения, противная ватага мурашек бежит от стоп к коленям. Главное, не расслабляться, не выдавать страха.

 — Чего ты хочешь?  — тихо спрашивает бандит, кривя губы, а я, как завороженная, смотрю на них, и не могу оторваться.

Правду о нём шепчутся, красивый он, страшный, опасный, совсем как настоящий Бес. Язык прирастает к пересохшему нёбу, я силюсь что-то выдавить, но вылетают сдавленные звуки, мало похожие на человеческую речь. Его глаза сужаются.

 — Чё?  — наклоняется ко мне, приблизив ухо к моему рту.  — чё ты щас сказала? Говори громче, твою ж мать!

Ком перекрывает дыхательные пути, когда я осознаю, что в живот мне тычется вовсе  не рука Беса, а оружие. Меня подташнивает от ужаса, вот-вот потеряю сознание, нервы уже звенят не хуже скрипки, исполняющей самую высокую ноту. Он просто запугивает, это проверка. Где я прокололась?

 — Ты ошибаешься.  — наконец, удается воспроизвести хоть какое-то подобие речи.  — я не та, кем ты меня считаешь. Не подсадная утка. Мне деньги нужны. Только и всего.

 — Деньги?  — Бес изучающе на меня взирает, продолжая свободной рукой удерживать за горло.  — деньги, говоришь. Ты пришла, чтобы выкачать из меня бабки за своё молчание?

 — Нет.  — приступ паники ослабевает, я с облегчением хватаю ртом воздух, судорожно вцепившись в запястье бандита.  — я же сказала, ты ошибаешься. Я просто хочу заработать.

 — Чем заработать, блять?! Своим телом?

Что-то тут не так. Если бы Бес хотел провести ночь с очередной малолеткой, он бы уже трахал меня во все дыры. Я растеряна, сбита с толку. К чему этот допрос, чем вызваны его подозрения? Если допустить, что я не очень похожа на мелкую идиотку, он бы меня выкинул из клуба, зачем ему со мной возиться. Или он принял меня за шпионку?

На свободе оказываюсь неожиданно. Не устояв на подкашивающихся ногах, падаю на пол, неловко распластавшись перед Бесом. Подниматься не решаюсь, он смотрит на меня сверху, как на жалкую собачонку, и на мгновение вспыхивает мысль, что его тяжелый ботинок обрушится на моё лицо. Зажмурившись, я съеживаюсь, ожидая удара, но текут секунды, а ничего не происходит. Чувствую, что бандит садится на корточки, и распахиваю глаза, прерывисто дыша через рот.