– Ушел, отрыжка шайтана! – воскликнул стражник, прибежавший первым, и саданул по яблоне тяжелым копьем.

На головы стражников и собак посыпались спелые яблоки. Люди пригнулись, а собаки отбежали в сторонку.

– Ах вы, дрянные, никчемные псины! – накинулся стражник на собак, еще больше расходясь.

Одной он отвесил пинка, и та, заскулив и поджав хвост, припустила прочь, а по другой не попал – эта оказалась опытнее своей товарки и вовремя увернулась от ноги. Стражник упал на землю, но тут же вскочил и принялся охаживать древком копья подчиненных.

– Бездельники, лодыри! Догнать, догнать и схватить! Чего вы ждете, олухи, дармоеды? В яме сгною!

Стражники рванули к южным воротам, выходящим на улицу за забором, в то время как Синдбад отдыхал в кроне шелковицы, посмеиваясь над незадачливой охраной дворца и ожидая, когда улица вновь опустеет – тогда можно будет спокойно спуститься с дерева и убраться подальше отсюда. А тем временем…

…Толстый судья Икрам-бей был ужасно злопамятен и не мог спустить оскорбления, нанесенного ему презренным оборванцем. Когда судью немного отпустил страх, а стражники очухались после легкой контузии, Икрам-бей принялся честить их на чем свет стоит. Стражники виновато пялились на судью и вздыхали – глупо, вышло, конечно. Но тащиться невесть куда по жаре и ловить какого-то проходимца им совершенно не хотелось. Стражников тянуло обратно в прохладный уютный подвальчик, где они с радостью продолжили бы так не вовремя прерванную игру в кости. Одному из них сегодня необычайно везло, а другой горел желанием отыграться. Однако Икрам-бей был иного мнения на сей счет и не желал сносить страшного оскорбления. Вызвав еще двух стражников – слишком уж ловок и силен оказался мерзкий и скользкий, словно угорь, слуга чайханщика, – судья лично возглавил поиски своего обидчика.

В пустой чайхане Синдбада не оказалось. Там обнаружился только Махмуд, злой на весь свет и особенно на Синдбада. Судья, выслушав грязную ругань чайханщика в адрес бывшего слуги, направился бродить по улицам города, вглядываясь в лица мужчин, так или иначе напоминавших Синдбада. Но того и след простыл.

Стражники вот уже битый час понуро плелись за судьей, про себя проклиная его несносный характер. Обойдя город вдоль и поперек, заглянув во все курительные и чайханы, судья свернул в сторону дворца – больше укрыться беглецу было негде.

– Хозяин, – заныл один из стражников, – может, шайтан с ним, а? Пойдемте уже домой.

– Молчи и следуй за мной, ленивая обезьяна, – прошипел в ответ судья, выходя к забору, окружающему сад эмира. – Я его засажу в зиндан, сотру в пыль, растопчу, как ядовитую змею! Я…

И тут ему на голову свалился Синдбад, соскочивший с дерева.

– Ой-ё-о! – воскликнул судья, упав от неожиданности на необъятный зад. – Ты!

– Я, – спокойно сказал Синдбад, отряхивая ладони. – А вы, почтеннейший судья, никак искали меня? Решили отдать причитающуюся мне золотую монету?

– Ты! Мерзкая собака с языком змеи. Да я тебя…

Судья захлебнулся от подобной наглости, лицо его налилось кровью. Подбежавшие стражники с трудом подняли своего хозяина и поставили на ноги.

– Взять его! – выкрикнул судья.

Произошло замешательство, в ходе которого двое стражников бросились к Синдбаду, а двое других – к проходившему мимо него старику с длинной седой бородой.

– Да не того, а этого! – заорал судья. – Идиоты. Его, его хватайте!

Икрам-бей указал на Синдбада, но рука судьи от охватившей его ярости дрожала, и стражники никак не могли взять в толк, кого же конкретно следует ловить.