Но в один, не очень прекрасный день, пожилой кинолог, находясь на дежурстве у пульта, распереживался, услышав, что у нас «двухсотый» и то, что мы, остальной отряд, не можем найти дорогу из горящего леса. В тот день погиб наш товарищ. Выносили мы его на руках, вслепую. Задыхаясь от дыма, падали, но продолжали эвакуировать тело бойца, чтобы захоронить как героя. В тот страшный понедельник мы чуть не сгорели заживо. Игнатьевич же, несмотря на свой многолетний опыт и очевидную закалённость, схватился за сердце. Штаб отправил его на пенсию.

А наша работа, как и прежде, продолжает длиться сутками. Только едим мы теперь всякую дрянь, ибо никто из нас толком готовить не умеет.

— Питание должно быть правильным! Иначе будет проседать иммунитет, и вы не сможете выполнять свою работу — спасать людей! — хриплю, ковыряясь ложкой в банке с пюре быстрого приготовления.

— Что смогли, Борисович, — собирает полупустые банки и тарелки Петров.

— Я что-нибудь придумаю, подам заявление в штаб, — усаживаюсь за пульт, тоскливо вспоминая запеченные куриные грудки с салатами и стручковой фасолью.

— И они пришлют нам кулинарную книгу, Олег Борисович, — гогочет стажер.

— Значит прочтёшь ее от корки до корки! — мрачно смотрю на молодого.

— При всем уважении, я еще не все инструкции прочел, а тут маринады с соусами. У меня будет каша в голове.

— Там и так каша, — вздыхаю, когда на пульте загорается красная лампочка. — Отряд 1284. Начальник поисково-спасательного отряда Кириллов слушает. Что у вас случилось?

На том конце, заикаясь, молодой женский голос рассказывает о том, что их сотрудница пошла в морозильную камеру за мясом и… У них в жизни такого не случалось и санэпидемстанция все проверяла, и замок работал, слегка заедал, но работал! Как это вышло, она не понимает. С ума можно сойти!

— Спокойно. Сколько времени пострадавшая находится в морозильной камере? — сосредотачиваюсь на услышанном, взвешивая риски.

— Не знаю, — сбивается, голос дрожит, — минут сорок, — начинает рыдать в трубку, и я перестаю понимать, что она говорит.

Встаю с места. Много — это плохо.

— Почему раньше не позвонили?

— Сама пыталась открыть, но замок, как будто примерз, и у Лешки-грузчика не получилось.

— Температура какая внутри?

— Минусовая, — выдавливает из себя девушка, а я хватаю на ходу снаряжение. — Там еще датчик барахлит, так что я толком не знаю.

Выдыхаю.

— Диктуйте адрес. Ждите нас у дороги.

Кладу трубку.

— Петров, собирайся, и возьми автоген.

— Ого, серьезная вечеринка намечается? — улыбается стажер.

— Надеюсь, что нет, — вздыхаю, нет времени объяснять, что шутить подобным образом некорректно. — Дверь в такие помещения наверняка металлическая и примерзнуть уже успела, как следует. Нагревать придется.

Петров вначале делает шаг, потом вспоминает:

— Борисович, я не могу, меня вызвали в штаб.

Поднимаю глаза на Викинга. Тот встает по стойке смирно.

— Всегда готов, Олег Борисович! Резать дверь, срывать с петель, греть девушку собственным телом.

Помощник мне не помешал бы, но пока наш врач уехал на учебу, приходится действовать по обстоятельствам.

— Останешься на пульте, стажер, кто-то должен дежурить. А когда вернется Петров, следующий вызов примите вдвоем. Справлюсь сам.

— Есть, оставаться на пульте!

На пороге небольшого грузинского ресторанчика меня встречает девушка в белом переднике, она так перепугана, что бегает вокруг меня, будто ошпаренная.

— А если с ней что-то случится? Мне посадят, да?

— Где пострадавшая? — строго одергиваю.

Равнодушно взираю на дамочку, что в такой ситуации думает не о жизни сотрудника, а своей заднице. К сожалению, таких людей очень много. Дверь действительно не открывается, пробую несколько способов, чтобы попасть внутрь и спасти пострадавшую. Пытаюсь разобрать замок, демонтирую ручку и наличники с коробки, стамеской и молотком удаляю часть коробки, но ничего не получается, все тщетно. Заклинило намертво. Мне помогает грузчик. Приходится применять крайние меры, времени мало, поэтому я достаю автоген. Приказываю тащить газовый баллон. Женщина охает и вздыхает, мол, нет у них такого, запрещено это. Какое-то время сопротивляется, но в итоге выполняет мой приказ.