Воспоминания того вечера, когда она принесла сумку, мне совсем не нравятся. Едва выдержал ее взгляд. Манило ее миловидное лицо, странная смелость и остроумие, не могу это объяснить. В тот день я рассмотрел ее как следует. Было в ней что-то такое, что заставило меня забыться. Глаза у нее огромные, синие, похожи на спокойные воды местного озера. У меня жена — у нее муж. Есть отличное правило — никаких чужих баб.

Сжимаю кулак так, что кость хрустит. Внутри обжигает яростью. Женщины, которых я использую в гостиницах, идут на контакт осознанно, знают, что скорее всего утром мы не встретимся. Здесь же другое.

Против воли внутри рождается какое-то странное влечение. Откуда оно только взялось? Неосознанно горжусь девчонкой. Смелая. Азарт в ней какой-то есть, жизнь и огонь. И рану перевязала и костер развела. Вслух я конечно никогда этого не скажу. Но много ли я знаю женщин, что убьют волчицу при необходимости? Да большинство забьется в угол, начав орать в припадке паники. И это нормально, на то они и слабый пол.

И Вика не смогла бы… Воспоминания о жене утихомиривают злость. Она затихает, словно омытая ледяной речной водой. С ней всегда было так, жена умела меня успокаивать.

Решаю отнести сумку сам. Отдам и уйду. Ни адреса, ни телефона я не знаю, да и встречаться с ее супругом ни малейшего желания не имею. Выдыхаю, ступая на крыльцо ресторана, где посетителей почти нет, а за столом сидит мужик, судя по всему шеф-повар, а рядом с ним Зинаида, руками которой очень любят завтракать бешеные волчицы.

— Зинуль, вот ты здесь давно работаешь, ты мне скажи, кто составлял меню, и заявки на продукты и полуфабрикаты вчера подавал?

— Лиза конечно, — мурлычет.

— Опять эта Лиза. Бардак какой-то, все не так, как я просил.

Зинаида кладет грудь на стол и улыбается, пожимая плечами.

Мне надоедает это слушать.

— Здравствуйте, я еще Елизавету Петровну.

— Она во дворе, опять какой-то дурью мается, — виляя бедрами, плывет мимо меня Зинаида, на этот раз она не такая перепуганная, как когда чуть не заморозила жену боксера, и не такая крикливая, как в тот момент, когда ее кусали за руку.

Ресторан расположен в частном секторе и у входа растут две большие груши, профессиональным взглядом обращаю внимание на большое количество ос. Обхожу здание.

Лиза стоит на деревянной лестнице, дряхлую лесенку держит пожилой сторож. На девчонке толстовка, широкие штаны, вокруг рук намотаны мусорные пакеты, на глазах темные очки, волосы скрывает капюшон. Ну прям хоть в сеть грузи, чтобы полмира со смеху попадало. Экипировалась, чтоб ее.

Вооружившись углекислотным огнетушителем и направляя раструб, другой рукой Лиза держит большой мусорный пакет под, не побоюсь этого слова, просто огромным осиным гнездом. Литров пятнадцать, а то и двадцать.

При виде этой картины мое сердце останавливается, гулко стучит раз, потом еще раз, накладывая один удар на другой, трубно отдаваясь в висках. Мой спасательный мозг работает в бешеном темпе, перед глазами плывут известные картинки последствий.

Что она делает?

Задумка понятна, за счёт пены и низкой температуры, которая в последующем образуется, насекомые должны погибнуть. Осы — это перепончатокрылые, как и пчелы, но в отличие от них, у осы жало стационарное, она может жалить несколько раз без остановки. И они очень социальные насекомые, соответственно будут защищать свою группу до последней капли крови или яда в их случае. Что-то пошло не так, и вместо мощной струи, огнетушитель лишь прыснул… И все.

— Что творишь, ненормальная!? — подбегаю я к лестнице, отталкивая сторожа, пытаюсь снять горе-воительницу.