— Она была счастлива.

Выпиваю залпом, не поморщившись.

— Уложил на кровать, мать пыталась улыбаться, что-то говорить, а Вика, она… Она не слышит, не видит и не чувствует. У меня своя боль, которая никого не волнует. Лекарства по сетке, по каплям. Должен был сказать: сиди, где сидишь, но я пересел. Я нарушил правила.

— Это была ее судьба, здесь нет никаких правил, Олег Борисович. К тому же, я уверена, что когда-нибудь она поправится.

Поднимаю равнодушный взгляд на соседку.

— Разрушенные рефлексы не восстанавливаются, Любовь Викторовна, вам ли, как медработнику, это не знать.

6. Глава 5

Олег

Сквозь сон слышу резкий сигнал, подрываюсь и становлюсь по стойке смирно. На автомате начинаю натягивать форму, одновременно с этим жму кнопку приема. Штаб вызывает напрямую, диспетчер чеканит, быстро и четко, как на автомате, значит что-то серьезное.

— Так, Кириллов, выезжайте! Садовая, 10. Центральный район, в школе обрушился потолок в спортзале. Под завалами двое и, возможно, больше детей.

Сегодня удалось вздремнуть. Когда так резко просыпаешься, перед глазами мелькают мошки, но я привык. Я должен действовать по инструкции, а значит собраться обязан за долю секунды.

— Принято, высылаю всех своих и прошу второе отделение. Техника выезжает.

— Вас понял.

Мои ребята молча бегут, запрыгивая в транспорт на ходу. Они не задают вопросов и ничего не путают. Других в свой отряд я не беру, только тех, кто «дышит» нашей работой и здесь по призванию. Включаем спецсигнал, чтобы добраться до места быстрее.

Позже мы узнаем, что дети с нетерпением ждали каникул, тренер отобрал лучших атлетов из разных школ. После интенсивных тренировок ребята должны были отправиться на международные соревнования. Но в одно мгновение тренировка прервалась. И спортсменов остановил далеко не свисток тренера.

Во время разминки произошел какой-то взрыв. Они услышали грохот, глаза затуманили столбы пыли и дыма. Спортивный зал в одночасье превратился в груду бетона. Пронзительные детские крики еще больше создавали хаос. Кто-то бросился к выходу, а кто-то совершенно не понимал в какую сторону нужно двигаться. Зал плохо просматривался, но почему-то стало очень мало места. Что конкретно произошло, понятно не было.

Девочка, выбежавшая к нам на встречу, кричала и плакала, что начала искать тренера и друзей своих, но из-за пыли, она ничего не могла рассмотреть. Тренер по кругу повторял одно и то же, описывая страшную картину. Спрашивал сам себя: сможет ли он собрать всю свою команду, в каком состоянии будут дети и самое страшное, как он посмотрит в глаза родителям своих подопечных. Но, к счастью, тренер не стал терять ни минуты и сразу вызвал спасателей.

Уже на месте подбегаю к двери в здание, оттуда валят клубы пыли.

Слышу, как несколько детей сразу зовут кого-то по имени, видимо ребенок не отзывается, друзья плачут и кричат.

Я изучаю участок работы и уже через мгновение, понимаю, куда мог спрятаться ребенок. Достаю его из-под обвалившегося козырька, малыш настолько испуган, что не может говорить и даже плакать. Он спрятался самый первый. Я облегченно вздыхаю, когда поднимаю его на руки. Малыш в безопасности.

В панике тренер никак не может понять все ли дети на месте. Он пересчитывает их несколько раз подряд, но все никак не в силах вспомнить, кого не хватает. В шоке он ставит грязных от строительной пыли мальчишек и девчонок вряд. Оказывается, что капитан команды под завалом. Я требую пять минут тишины и улавливаю стоны. Ворочая бетонные плиты, добираюсь до места, мальчик жалуется, что ничего не слышит, что у него звон в ушах, и он не может пошевелить ни руками, ни ногами, ему все мешает, страшно и темно, не хватает кислорода. Кроме мальчишки, под завалами оказались еще две девочки. Все сыпется. Тренер паникует, кидается на плиты и мешает спасателям.