Бьяджо стыдился своей потребности в опоре для ходьбы. Несколько месяцев он пытался справляться в одиночку, волоча ноги и подыскивая случайные опоры. Когда его состояние здоровья ухудшилось настолько, что и это стало ему не под силу, он перестал выходить на улицу. Но те, кто познакомился с ним, встретив на улице, навещали его и дома. Он понял, что люди не питают презрения к его слабости, что помощь не была для них бременем, а дружеские чувства не ослабели из-за его недуга. Понял, что попросить помощи у друга не означает стать обузой. Тогда он согласился принимать помощь, чтобы вставать с кресла и передвигаться по дому. Понемногу он принял и ходунки, которые ему предложили. И наконец он сам попросил проводить его на прогулку. Так он вновь начал выходить на улицу.
В любом возрасте люди стыдятся показать свою слабость. Это почти природный инстинкт – выглядеть сильным и независимым. Часто мы слышим жалобы стариков, горько сетующих: «Во что я превратился!». Все это очень по-человечески. Болезнь постоянно ставит барьеры, вынуждает от многого отказываться, мешает выполнению самых простых действий повседневной жизни, накладывает ограничения. Даже самые простые вещи становятся сложными, а в голове вертится тревожная мысль: «Насколько еще у меня хватит сил?»
Это подобно кошмару, особенно если живешь один. В конце концов, утратить автономию означает утратить все: свой дом, свои вещи, свои деньги и возможность распоряжаться своей жизнью, которая может оказаться игрушкой в незнакомых руках, жертвой чужих решений.
В общественной жизни каждый выполняет различные роли в тех группах, к которым он принадлежит, в семье, в отношениях с другими людьми или на работе. В старости эта география отношений и ролей претерпевает глубокие изменения. Итальянский интеллектуал Арриго Леви, будучи уже немолодым, писал: «Ведь наступит и такое время, когда, каким бы ты ни был молодцом, кто-нибудь начнет подталкивать тебя сзади, чтобы выбраться вперед, и, толчок за толчком, мягко и неуклонно, выставит тебя на обочину»[19].
С наступлением преклонного возраста люди обычно перестают работать. Работа – когда она была и когда ее не было – накладывала глубокий отпечаток на жизнь многих пожилых людей; она диктовала распорядок дня (подумаем о тяжком труде земледельца, о долгих переездах до места работы, о повседневных хлопотах по дому – уделе стольких женщин). Но работа – это не только средство для выживания или заработка: это и возможность обозначить собственную индивидуальность, играть определенную роль в обществе, целый мир отношений, порой единственных в жизни.
Симона де Бовуар отмечает: «Действительно, в работе существует почти всегда некая двусмысленность, ведь она одновременно создает зависимость и утомляет, но при этом является и источником интересов, элементом равновесия, фактором интеграции в обществе»[20]. Ей вторит и Арриго Леви: «Страх лишиться опоры в собственном труде может стать опустошительным. И в самом деле, именно это – первая проблема старости, которую следует решить, чтобы продолжать спокойно жить дальше»[21]. Работа дает ощущение востребованности, авторитетность в своей сфере деятельности, создает ответственность в отношении других людей, помогает организовать и распределить свое время, устанавливая сроки и цели. Работа дает достоинство; как часто старики с гордостью заявляют: «Я всю жизнь работал!».
Теряя работу, человек выпадает из важного крута отношений, лишается ответственности, ощущает себя ненужным, утрачивает достоинство. Когда больше не работаешь, то из жизни уходит дружба, повседневные обязанности, цели. А это, в особенности для мужчин, представляет собой очень серьезную человеческую проблему. Поэтому, даже если в этом нет необходимости, пожилые люди стремятся, тем не менее, найти возможность продолжать работать, делать что-нибудь, пусть даже просто штопать или аккуратно складывать одежду.