Яков Осипович был сильнее. Он подхватил дитя под мышку, как кулёк, а второй рукой наотмашь ударил в ухо самоеда. Тот не удержался, отъехал к самому краю льдины.

Илко, казалось, обезумел. Он тыкал пальцем в малышку и повторял:

– Сихиртя нельзя никому видеть! От этого беда и смерть будет.

Льдина, на которой он стоял не выдержала перекоса и, встав на торец, сбросила старого охотника в воду.

Бекетов с Саввой и охнуть не успели, как темная вода сомкнулась над головой Илко. Льдина с грохотом обрушилась обратно в горизонтальное положение, и прихлопнула то самое место, где только что находился самоед. Только кончик веревки остался торчать между льдин…

– Ложись! – заорал Савва Бекетову, чтобы того не постигла та же участь.

Яков Осипович знал, что по ненадежному льду лучше ползти. Он, обернулся… Надо было что-то делать, как-то вытаскивать охотника. Глядя, как прочно легла льдина на место, Бекетов понимал: бесполезно. Он попытался подтянуть верёвку за собой, но это было глупое, бессмысленное действие. Льдина раз и навсегда закупорила для Илко возможность выплыть.

От отчаяния, от бессилия что-либо изменить, Бекетов застонал. Он тихо полз в сторону Саввы, подтаскивая за собой ребёнка.

– Ох, ты ж! Как глупо! Илко, как глупо, – бормотал Яков Осипович.

Уже на сидя на берегу, они с Саввой долго молча смотрели на то место, где произошла стремительная трагедия.

– Заступись, Никола Морской, за раба Божьего… Он хоть и остался нехристью в душе, но хороший промышленник был… – наконец сказал Яков Осипович.

Туча к тому времени накрыла половину небосклона, а ветер ещё больше усилился. Море покрывалось пенными бурунами.

Закапали первые тяжелые капли.

– Подъём. Нам надо до лодки успеть! – скомандовал Бекетов.

Им предстояло пройти до свободной воды почти целую версту.

– Бежать надо, – волновался Савва. – Штормить начнёт, в лодку тогда не сядем…

– Погоди ты… Дай-ка флягу с водой, мне сухарик размочить надо, – сурово сказал Бекетов. – Дитё голодное!