В ее голосе больше звучала сталь, чем мягкость. Вот только возмущению господина Харриса-младшего не было предела.

– Как это не было? Мой отец слышал, как она сказала, что это за гранью, если б он ее съел. Она же обычный человек. Одним больше, одним меньше. Они рожают, как тараканы.

Я едва сдерживалась, но решила не прерывать этот словесный поток. Прекрасно. Для драконов люди – низший сорт. Так что мне не особо верилось, что драконы вообще женились на своих сиделках из этого пансионата.

– Алена у нас очень профессиональная сиделка. Она является сиделкой госпожи Веллингтайн, – сказала госпожа Фандерли.

Господин Харрис, услышав эту фамилию, аж закашлялся.

– Госпожи Веллингтайн? В любом случае, даже если бы мой отец съел ее сиделку, то мне бы не составило труда достать ей новую. И все же мы не можем пропустить просто так оскорбления в сторону моего отца. А он все слышал. Про то, что она тут исполняет дурацкие прихоти.

Госпожа Фандерли тут же перевела на меня уничтожающий взгляд. Я густо покраснела. Но ведь это неправда. Это не я такое говорила. Я тоже посмотрела на директрису и ничего не сказала. Даже виду не подала, что меня что-то задело.

Главное, пока кто-то ругался, стоило стоять и молчать. Как говорится, поорут да перестанут. И все наладится. Наверное.

Но тут пока было явно видно, что лучше бы меня съели.

– Думаю, что Алене придется принести свои извинения вашему отцу, – продолжила госпожа Фандерли.

На этот раз я уже кинула на нее удивленный взгляд. В смысле извинения? Зачем? Но раз уже не выдержала, то пришлось посмотреть на нее.

Госпожа Фандерли вернула мне строгий взгляд и показала глазами на господина Харриса.

– Мне не нравится, что у вас тут работают такие хамы. У моего отца больное сердце. Я вообще не удивлюсь, что у него оно опять может заболеть. И даже понятно будет, что это она спровоцировала приступ.

– Прошу прощения, но ваш отец сам обратился. Я гуляла с госпожой Веллингтайн.

И тут меня будто окатили ушатом помоев. Так на меня посмотрела чета Харрисов. Стало еще больше не по себе.

– Наш персонал и лекари уже осмотрели господина Харриса. У него все в порядке, – ответила госпожа Фандерли.

– Ну да. Как вы вообще допустили то, что мой отец обратился?

– Такое бывает.

– В общем, мы недовольны этим человеком. Мой отец будет нервничать, если она останется в пансионате. И не забывайте, что мы главные спонсоры, – важно и величественно сказал господин Харрис.

Я прям видела, как госпожа Фандерли хотела тяжело вздохнуть, но профессионально сдержалась. В голове и так множество мыслей мелькало. И не самых приятных. Жаль, что нельзя высказываться. Когда работаешь в такой сфере, слова и желания клиентов – закон. А мне нужно было держаться как можно спокойней. Еще и прокручивать, что я сама невозмутимость, что я река, которая течет, а вся жизнь перед ней проходит.

Именно так и надо думать, когда начинаешь нервничать или злиться. Или досчитать до десяти. Что угодно, лишь бы помогало.

– Я прекрасно понимаю ваши чувства и опасения. Но у нас не принято есть сотрудников в пансионате. Мне очень жаль, что ваш отец обратился сегодня. Но так уж сложилось. Алена – одна из лучших работниц. Нам бы не хотелось ее потерять ни в коем случае. К тому же нареканий и претензий со стороны других жителей пансионата к ней нет.

Господин Харрис вновь с гневом посмотрел на Фандерли.

– А у нас есть. Мы требуем, чтоб ее уволили.

– Мы обойдемся штрафом, – ответила госпожа Фандерли.

Я кинула на нее взгляд. Я-то понимала, что слово клиента – закон, но чтоб до такой степени?! Я же мечтала купить новое платье и белье. Да и вообще, снять дом, наконец, в городе и жить там. Все же не хотелось всю жизнь проработать с престарелыми драконами. Хотя это не такая уж сложная работа. Главное – хорошо относиться к подопечным. И вообще любить помогать им. Мне же повезло с госпожой Веллингтайн. Старушка милая и добрая. Она хотя бы не обращалась в драконицу и не пыталась меня съесть.