С каждым днём Андрею становилось труднее сдерживаться. Всё внутри его хотело показать, на что он способен. Хотело дышать полной грудью. Хотело сражаться. Но он знал цену любому проявлению. Старик смотрел на него всё внимательнее. Порой – слишком пристально. Будто подозревал… Что-то не то во всём происходящем. Иногда даже молчал дольше обычного, задумчиво хмурясь. Особенно когда чувствовал, что у парня слишком устойчивая система меридианов, слишком глубокий контроль Ци, слишком быстрая реакция на нестабильные потоки. Это не было характерно для простого немого. Даже для начинающего ученика. Это было… Неправильно. Но Йонг Мин ничего не спрашивал. Пока что. Вместо этого он всё чаще начал вмешиваться в тренировку сам.

Однажды, когда Андрей одновременно держал четыре плетения, старик внезапно поднялся и создал пятое. Его Ци – тяжелое, насыщенное зельями, слабо пахло кровью редких трав – пронеслось по комнате и обрело форму. Меч был толст, как палка, но при этом гибкий и быстрый.

– Сражайся.

Андрей только едва поднял голову. И сразу последовала атака. Он еле успел отбить удар двумя из своих проекций, но третий меч дрогнул, четвёртый исчез.

– Ты не боец, если стоишь! – Рявкнул Йонг Мин. – Ты – кузнец мечей, не умеющий драться с собственным творением!

Андрей сжал зубы. И атаковал в ответ. Их бой – без звука, без металла, без крови – был битвой на уровне воли и энергии. Каждый удар – плетение. Каждый парирующий жест – перераспределение Ци. Они двигались, будто два водоворота, каждый из которых поглощал свет от свечей. Через час оба остановились. Старик тяжело дышал, но улыбался.

– Теперь ты не просто мастер меча. Ты – носитель своей школы.

Но даже не смотря на эти слова, Андрей знал. Всё это лишь оболочка. Он всё ещё прятал главное. Он знал, что за его маской скрывается та самая древняя кость, что всё ещё спит в его теле. Что копьё Святого, уже частично подчинённое, тихо пульсирует в пространственном хранилище браслета. Что его артефакт-защита, обмотанная вокруг ядра, постоянно поглощает излишки Ци, не давая пробиться наружу его настоящей ауре. И с каждым днём ему становилось всё труднее сдерживать всё это. Меридианы гудели от напряжения. Ядро “шептало”. Артефакты отзывались. А взгляд старейшины – становился всё внимательнее.

Но старик продолжал молчать. Он не давал ему даже малейшего повода. Не задавал лишних вопросов. Возможно, этот старик просто ждал, когда Андрей сам раскроется. Или просто хотел увидеть, доколе парень сможет сдерживаться, и не сгореть под собственным пламенем. И Андрей знал, что скоро придёт момент истины. Момент, когда… Либо он выстрелит, и все поймут, кто он на самом деле… Либо – падёт под весом своей же силы…

Надо сказать, что лаборатория старого мастера Йонг Мина была по-настоящему особым местом. Практически настоящий каменный алтарь алхимии. Зал с высокими потолками, покрытыми золотистыми линиями печатей, светился ровным светом масляных ламп. Воздух тут был насыщен терпким ароматом редких трав, лёгким дымком от остаточных испарений после варки и тихим потрескиванием пламени в алхимическом котле. Сам котёл стоял в центре зала – тёмно-зелёный, с насечками в виде драконов и тигров, в которых пульсировали слабые потоки Ци.

Ни одному другому мастеру, даже собственной бывшей ученице Соль Хва, Йонг Мин не позволял приближаться к этому котлу, когда сам начинал работу. Только Андрей, всё ещё бывший “молчаливой тенью”, имел право быть рядом, передавать подготовленные ингредиенты, вытирать лезвия алхимических ножей и в определённые моменты нажимать на глифы активации защитного круга, который обволакивал котёл во время наиболее сложных этапов варки. И именно здесь его настиг очередное откровение этого старика, о чистоте ингредиентов.