Хван До Ин медленно выдохнул. Всё, что у него осталось – это опыт, память, два древних артефакта и горстка людей, готовых рискнуть жизнью ради имени секты. И если Мёнгук действительно идёт на Восток, то он встретит не растерянных учеников, а тех, кто готов сгореть дотла, лишь бы не дать чудовищу насытиться.

………..

Сокровищница Пяти Пиков Бессмертных располагалась глубоко под восточным пиком – там, где камень становился плотным, а воздух сухим, будто сам вековой гранит впитывал звуки шагов. Стены здесь были укреплены старой печатью, когда-то наложенной самим первым Главой секты. Печать до сих пор дышала остаточной силой, но уже имела вид измученной паутины. Её энергетические линии постепенно тускнели, как если бы сама судьба медленно стирала её из мира.

Сокровищница Пяти Пиков Бессмертных – это был не просто склад богатств. Её своды, уходящие вглубь скалы, были покрыты тонкими прожилками редких минералов, способных глушить и рассеивать духовную энергию, а стены хранили в себе запах столетий – густой, тяжёлый, с примесью пыли старых тканей, засохших трав и горьковатого духа металлических ядов. На полках, уходящих в полумрак, стояли глиняные сосуды с эликсирами, каждый подписан изящной каллиграфией и покрыт тонким слоем пыли. Чуть выше висели длинные пучки засушенных редких растений, чьи листья скрутились в узелки, а корни источали едва уловимый аромат лекарственной силы.

В дальних нишах, закрытых резными деревянными дверцами, лежали древние артефакты: медные зеркала, на которых застыла рябь, будто они всё ещё отражают какой-то иной мир; массивные браслеты из чёрного нефрита с впаянными в них рубиновыми глазами, и пара копий, клинки которых выглядели как замёрзшие волны. Всё это было остатками былого могущества секты – но остатками, которые теперь приходилось тщательно пересчитывать и охранять.

Хранилище не было богатым на пышное убранство. Ряды каменных постаментов, на которых стояли ларцы, футляры и керамические сосуды, чередовались с тяжёлыми шкафами из чёрного дерева. Там лежали свитки древних техник, крошечные деревянные коробочки с пилюлями, флаконы с густыми, словно кровь, эликсирами. Эти запасы, пусть и не сияли золотом, теперь были самой большой ценностью секты – тем, что могло поддержать остатки боевых сил.

Старейшин секты оставалось мало, но каждый из них прекрасно понимал, что полноценной победы с оставшимся у них числом мастеров не одержать. Слишком многие – когда-то гордые воины с родословными, восходящими к древним домам – покинули секту. Кто-то вернулся в родные земли, чтобы переждать позор, кто-то – чтобы спасти клан от связанной с сектой беды. Теперь же, вместо боевых криков, залы Пяти Пиков наполняло лишь эхо редких шагов.

И всё же в хранилище хранились артефакты, к которым Хван До Ин относился с особым почтением. Один – массивная трёхзубая алебарда с чёрным древком, инкрустированным золотом, и рубящими кромками, что даже без вложенной силы оставляли в камне глубокие зарубки. Второй – бронзовый браслет, старый, с простыми узорами, но заключающий в себе печать бурь, способную в нужный момент сорвать с небес ураган, смертельный для любого Доу Лина.

Однако был в их запасах и артефакт, о котором сегодня уже нельзя было говорить с гордостью – легендарный меч “Песнь Крови”, некогда наводивший страх на самых опасных врагов секты. Века назад он считался оружием, способным разрубить мастера Доу Ван за один взмах, ибо не питался простой духовной энергией – он жаждал ярости, злобы и свежей крови врагов. Питать его нужно было особым образом, и этот ритуал вели лишь немногие, избранные хранители.