– Пусть их кровь смоет позор.

А ветер, налетевший с перевалов, унес эти слова в сторону ущелья, туда, куда ушёл отряд. Их горная тропа начиналась сразу за восточными воротами Пяти Пиков. Её змеевидный след терялся в густом утреннем тумане, и казалось, что она не ведёт куда-то, а уходит в пустоту. Каменные ступени, вырубленные в скале, были скользкими от росы, и каждый шаг отдавался холодом в ступнях. Весь отряд шёл молча. Слова здесь были лишними – их забирал ветер, что спускался с перевалов.

Ли Ён А шла впереди, держа копьё в правой руке, а левую сжимая в кулак, чтобы не дать пальцам закоченеть. Холод был почти зимний, несмотря на раннюю осень. Каждое дыхание превращалось в облачко пара, которое мгновенно исчезало.

Шедший позади неё Чон Му Гван шагал ровно, но держал руку на эфесе меча. Он не отводил глаз от туманных склонов – словно ждал, что оттуда выйдет враг. Несколько раз он резко оборачивался, и только потом, убедившись, что это всего лишь порыв ветра раскачал кустарник, снова шёл дальше.

Ким Ён Хо шёл в середине строя. Он тихо бормотал что-то себе под нос – это было похоже на счёт, но слова звучали как имена. Каждый раз, произнося имя, он едва заметно поднимал подбородок, будто отдавая дань памяти.

Слева от тропы открывались крутые обрывы, откуда доносился шум далёких водопадов. Иногда ветер приносил оттуда влажный запах мха и горной воды. Справа громоздились тёмные скалы, из щелей которых торчали корни сосен, цепляющиеся за камень, словно за последнюю опору. Где-то в вышине кричал ястреб. Этот звук был особенно резким в тишине – как предвестие беды. Один из молодых мастеров, шедший в конце, невольно ускорил шаг, чтобы приблизиться к середине строя.

К вечеру туман рассеялся, но небо оставалось мутным, с тяжёлыми облаками, обещавшими холодную ночь. Отряд нашёл узкую площадку между двумя скалами – единственное место, где можно было развести огонь. Дежурные натянули верёвки с мелкими колокольчиками по периметру лагеря – старый способ оповещения, если кто-то или что-то подойдёт. Им некогда было формировать защитную печать. Да, по сути, никто и не хотел сейчас зря тратить свои силы. Даже такие незначительные.

Ли Ён А села у костра, держа руки над пламенем. Её лицо освещали языки огня, и в этом свете она выглядела не воительницей, а человеком, которому холодно и тяжело. Она сняла капюшон, и тёмные волосы, освобождённые из-под её верной налобной повязки, упали на плечи.

Чон Му Гван сидел чуть в стороне, точил меч. Звук камня по стали был размеренным, почти убаюкивающим, но в нём слышалась и скрытая тревога.

– Ты всё ещё думаешь, что нас ждёт серьёзная битва? – Глухо спросила Ли Ён А, не отрывая взгляда от огня.

Му Гван поднял голову, задержал взгляд на ней и тихо ответил:

– Нет. Я думаю, что нас ждёт то, чему даже имени нет.

Ким Ён Хо в это время возился с котелком, варя рисовую кашу. Запах пара с рисом и сушёной рыбой немного согрел души тех, кто сидел ближе к костру. Один из младших мастеров дрожащими руками передал чашу соседу, который его тут же тихо поблагодарил.

Когда костры начали гаснуть, в горах стало особенно тихо. Лишь изредка доносился хруст камней под лапами ночных зверей. Колокольчики на верёвках иногда звенели от ветра, и каждый раз дежурный вскакивал, хватаясь за оружие.

Ли Ён А не спала. Она смотрела на гору впереди – в темноте она казалась чёрной стеной, преграждающей путь. Внутри неё крепла странная уверенность. За этой горой они уже не будут прежними.

Му Гван сидел с закрытыми глазами, но спать не пытался. Его ладонь лежала на рукояти меча, словно он был готов в любой момент вскочить. Он вспомнил лица тех, кого оставил в секте, и понял, что не хочет возвращаться к ним позорным беглецом.