— Погоди-ка, — заинтересовалась Милда. — И кем же ты был при дворе?

— Пажом королевы. С тринадцати лет.

— А твой отец?..

— Гм... — мгновение Якоб колебался, но ответил, — начальником королевской стражи.

— Погоди. Так ты, получается, лорд? Настоящий?!

Якоб усмехнулся.

— Я третий сын, Милда. Передо мной два брата. Это значит, о земле в наследство и мечтать не могу, так что какой я тебе лорд? Мне полагалась служба, и только. Ну, и кошелек от отцовских щедрот — может быть. Мой отец вовсе не богат.

— И все равно, ты сын лорда! Почему раньше не сказал?! — на глазах у Милды заблестели слезы.

— Кому это интересно, девочка? Я в семье паршивая овца, и давно уже, — Якоб осторожно обнял ее за плечи, но она ловко, по-змеиному извернувшись, выскользнула.

— И что это меняет, если ты сын лорда? Значит, здесь тебе не место!

Во дворе Эдин встретил Вильену, она развешивала на веревке выстиранные пеленки.

Пеленки? Эдин остановился, разглядывая Вильену. Пеленки, значит...

Ясное дело, вопрос, что могут означать пеленки, не стоил долгих раздумий. У Вильены ребенок, от хозяина, конечно. Получается, она теперь окончательно хозяйка здесь. У Мерисет вот не было детей, и дядюшка Бик вечно сокрушался по этому поводу. Шутка в том, что и теперь он счастливым не выглядел.

А Вильена изменилась. Была такая же тоненькая тростинка, как Милда, легкая и веселая, а теперь заметно раздалась, потяжелела, и двигалась будто с неохотой. И счастья на её лице тоже не было — как и у Бика.

Эдин подошел.

— Здравствуй...

— О, здравствуй, Эдин, — она выпрямилась, потирая спину, улыбнулась, отчего лицо её сразу посветлело. — А ты, между прочим, вырос!

— Говорят, что это так и надо! А у тебя сын или дочка?

— Дочка, — вздохнула Вильена. — Что же делать. У кого-то сыновья, а у меня дочка.

— Не понял. Ты почему не рада?

— Я-то рада, — Вильена отвела взгляд. — Но ведь вам, мужчинам, только сыновей подавай. Вот и Бик на меня взъелся, что наконец-то ребенок, и на тебе, девочка.

— Ну и при чем тут ты? Разве можно выбирать? И вообще, подумаешь, Бик. Дурак он. Давай, помогу корзину отнести, — он забрал у Вильены корзину, в которой уже лежало снятое с веревки белье, чуть влажное и холодное.

— Сам ты больно умный, — хмыкнула Вильена. — Я бы ее и выбрала. Вот как она родилась — и всё, больше мне никто не нужен, понимаешь?

— Понимаю, — согласился Эдин, — покажи дочку, а?

— Пойдем.

Вильена привела его в комнату на первом этаже, с двумя кроватями. Одна кровать была Вильены, возле неё на сдвинутых стульях стояла корзина со спящим младенцем, на другой лежала красная шаль Милды с ажурной каймой, а рядом на столике — её резная коробочка для гребней, заколок и прочих девичьих мелочей. Стало быть, в комнате с Вильеной и ребенком жила Милда.

— Вот она, моя дочка! — Вильена вынула ребенка из одеяла, подняла высоко над головой, - я назвала ее Вейра.

— Красивое имя, — признал Эдин. — И она красивая. Поздравляю.

Младенцы до сих пор казались Эдину малость уродливыми, хотя он не особо присматривался, да и не много их видел. Но малышка Вильены действительно была хорошенькой, и очень маленькой, прямо взять страшно. Он даже руки за спину убрал, и Вильена поняла, рассмеялась.

— С меня ведь подарок, а я не знал о ней, вот и не купил, — сказал Эдин. — Что твоей Вейре подарить?

— Я потом подумаю и скажу, — Вильена шутливо прищурилась, давая понять, что попросит в подарок что-нибудь этакое, до чего рукой не достать.

— А ты почему... не с хозяином? — решился спросить Эдин.

Вильена легко повела плечом и небрежно сказала: