— Это ваша дочь, дорогой граф? Та самая?.. — она оглянулась на мужа.

— Да, это моя дочь, ваше величество, — подтвердил Граф. — Ее зовут леди Аллиель Кан. Ваш супруг, как известно, взял на себя труд устроить её будущее.

Побледневшая Аллиель поклонилась королеве, та смотрела на неё с жалостью, а губы короля сжались в жесткую линию.

— Да ваша дочь просто красавица, граф! — заявила Астинна. — Я хочу, чтобы она была моей фрейлиной. Я позабочусь о ней.

— Вы очень добры, ваше величество, — Граф поклонился, — просто девочке повезло в том, что она похожа на свою мать. Но ей, увы, только одиннадцать лет. Согласно уложению о придворной службе, фрейлине не должно быть меньше тринадцати лет.

— Да? — Аснинна нахмурилась и опять оглянулась на мужа.

— Да, это так, дорогая моя, — подтвердил тот. — Леди Аллиель должна еще два года проучиться в манастырской школе, а потом она, конечно, станет фрейлиной. Ты же понимаешь... именно я должен буду устроить её будущее.

В эту минуту Эдин, кажется, возненавидел короля, а Граф — тот лишь безмятежно улыбнулся.

— Именно так, ваше величество.

Тут король обратил внимание на Эдина.

— Так это тот мальчик, о котором нам рассказывали в Калье? Которому благоволят ваши семейные привидения, граф?

— Получается, так, ваше величество, — ответил Граф. — Его зовут Эдин... Вентсивер. А семейные привидения — увы, лично ко мне они не очень-то благоволят, я не видел их никогда в жизни.

Король шагнул к Эдину, приподнял рукой его подбородок.

— Гм. Благородные черты, я бы сказал. Это ваш родственник, лорд Кан?

— Нет, ваше величество. Но я имею все основания считать его происхождение благородным.

— Это понятно. И черты лица, и сложение, вы только посмотрите! — король поднял руку Эдина, держа её за кисть. — А длина голени — ну-ка, покажи ногу! — Эдин отставил в сторону ногу, недоумевая, что там можно рассмотреть, - лорд Кан, давайте откровенно, кто его родители?

Граф улыбнулся.

— Ваше величество, ваше умение разбираться в статях породистых лошадей всегда меня восхищало. Сам я в этом профан, как известно.

Король удивленно посмотрел на Графа, как будто решая, рассердиться или нет, и вдруг раскатисто рассмеялся, и Граф тоже, их смех подхватили придворные — как будто случилось нечто чрезвычайно забавное. Королева лишь неловко улыбнулась, и Эдин был ей за это благодарен, сам он не видел в происшедшем ничего смешного. Аллиель, кстати, тоже не смеялась, она подвинулась к Эдину и взяла его за руку.

— Так чей это бастард, лорд Кан? — отсмеявшись, повторил король. — Конечно, бастард, и наверняка с хорошей кровью. Вы известный лис, дорогой граф, так в чем же дело? Что вы задумали на этот раз?

— Бастард? Нет-нет, мне об этом ничего не известно, ваше величество. Но я вижу несомненные достоинства этого молодого человека, и попытаюсь дать ему некоторое воспитание и возможность преуспеть там, куда приведет его судьба. А все мои мысли, конечно, только об одном: чтобы жизнь моей дочери сложилась счастливо. О чем же еще задумываться старому больному отцу?

Потом люди короля притащили громадную тушу кабана, которую его величество, оказывается, собственноручно завалил на охоте — подарок и королевскую милость, и бочонок с вином. Из бочонка тут же выбили пробку и разлили пахнущее медом золотистое питье по чашам. Граф сразу предложил выпить за процветание Кандрии, потом за королеву Астинну, и король первый поддержал его, зато после уже никто не предлагал тоста за короля — потому что за короля полагается пить первую чашу, а не последнюю.