Это даже хорошо, никто не помешает разговору. И я решительно стучусь в кабинет Андрея.

Хриплое «Кто?» меня не смущает, я вхожу и с порога накидываю план дальнейшей работы:

– Доброе утро, Андрей Александрович. После вчерашнего разговора, думаю, нам надо исключить личные вопросы для более продуктивного сотрудничества…

Замолкаю на полуслове.

Андрей в расстёгнутой рубашке, без туфлей и носков сидит на диване, обхватив голову руками и упёршись локтями в широко расставленные колени.

Диван разложен, в углу комком валяется плед. На полу змеёй вьётся ремень и брошены запонки. Презервативов не видно.

В смежном помещении, где, по всей видимости, у Штормовского находится санузел, слышится шум воды.

На низком столике перед диваном громоздятся две пустые бутылки из-под виски и пара стаканов. Рядом – тарелка с остатками мясной нарезки и скелетами виноградных гроздей. На полу валяется шоколадная обёртка и смятая пачка сигарет.

Я явно появилась не вовремя.

Стараюсь смотреть куда угодно, только не на идеальные кубики пресса Штормовского.

– Если подождёшь пару минут, я приведу себя в порядок, и мы поговорим, – Андрей не выглядит смущённым, скорее озадаченным.

«Как и ожидалось, мужчина живёт активной личной жизнью, а ты боялась, что он по тебе сохнет», – констатирует пессимист, подкидывая картины секса на этом диване. Очень реалистичные картины, трансформирующиеся из воспоминаний.

Штормовский имеет привычку приводить женщин исключительно в свой кабинет, чтобы поиметь.

А мне хочется отхлестать его по щекам, будто я законная жена и имею какое-то право предъявлять претензии. Конечно же, не имею, даже несмотря на его вчерашние заявления.