Ясно.

Не вынимаю найденное — прячу. Это попытка заговорить, видимо, сильно она ему понравилась.

Тихо усмехаюсь и глаза закатываю. О чем это я? Мы же об Илье. Ему так каждая вторая нравится.

Отхожу чуть в сторону, не буду мешать голубкам ворковать. Меланхолично разглядываю хорошо известный мне магазин. Здесь и лиц знакомых тоже много. Уже почти полтора года я живу в Питере, а мне все сложно привыкнуть, что заходя за продуктами, ты едва ли наткнешься на кого-то, кого знаешь лично.

Здесь — иной разговор.

Вон того мужика, например, я раз двести арестовывал за синьку. А того… бреду глазами по зале, того я арестовывал за какую-то дичь. Домашний тиран и деспот. Мудак, одним словом. Так, а этот раньше бегал по району и разрисовывал стены из баллончика. Теперь вроде нормальный человек, хотя и тогда нормальным был — рисовал красиво, говорил складно, не охеревал, но и в обиду себя не давал. А этот…

Смотрю на незнакомца. Нет, я не жду, что буду знать каждого в Гатчине — это бред полный, но…меня почему-то изнутри ударяет. Я вижу только мельком его анфас, он сразу отворачивается, расплачиваясь на кассе. А я смотрю. Продолжаю смотреть в мощную спину. Высокий пиздец. Башка светлая, волосы взъерошены. Он говорит с кем-то по телефону, и до меня доносится обрывок разговора:

- Твою мать, хватит уже орать! Я сделал! Да!…Что?! Не могу воды зайти купить?! Подождешь! И она тоже подождет!

Мужик отстраняется от кассы, и я снова вижу его анфас. А еще получаю разряд.

Клянусь, это же…

Хмурюсь. Не может быть. Что ему здесь делать?

- Я сейчас… - рассеянно говорю Илье, иду за ним к выходу.

Знаю, что поступаю, как мудак. В смысле…на кой хер ты преследуешь его? Но я просто не могу иначе.

Потому что, клянусь, это бывший муж…ее бывший муж!

Он идет быстро, я, разумеется, бежать не собираюсь, но останавливаюсь, чтобы понаблюдать.

Подходит к полупрогнившей пятерке, открывает дверь. Нет, точно не он. Ее бывший — тот еще пижон, блядь. Однако…чисто на подсознательно-профессиональном, я достаю телефон и записываю номера.

Зачем ты это делаешь? Да хер бы знал, и я поведаю.

Без понятия. Просто так. По кайфу мне, может быть, до сих пор ходить и по крупицам собирать ее…

Будто это надо вообще.

Чтобы что-то собирать, сначала нужно рассыпать, а я очень плотно держу все, что касается Сони. Ее образ, ее взгляд, ее запах, тело, ее тихие стоны, улыбку, ее смех — все это до сих пор со мной. Ездит по пятам: куда я, туда она. Чтобы за горло держать и дышать мне мешать!!!

За это я ненавижу ее больше, чем за продажную душу. За сучий характер. За то, что она выбрала не меня…

- Ты чего? - раздается голос Ильи, и я вздрагиваю.

Пятерка тем временем отъезжает.

- Да так… - слежу за ней пристально, - Показалось. Ты оплатил?

- Ну ты же съебал. Это и была твоя цель?

- О да, хотел тебя на сок и торт развести. Как ты догадался?

Илья ухмыляется и пихает меня в плечо, а потом мы выходим. Он — счастливый, сытый кот. Понятно. Очередная барышня не выдержала напора…

- «Угостишь карточкой»… немыслимо просто! Так ещё мой дед подкатывал...- отзываюсь, он играет бровями сразу и улыбается.

- Просто я — прелесть, а ты — мудак. У тебя бы не сработало. Если ты еще помнишь, конечно, что сработало бы в принципе, монах.

Показываю ему средний палец, но крыть тут нечем. Меня больше не зовут поэтом, в отделе я для всех "монах", потому что никогда не реагирую на женское внимание, ни с кем не встречаюсь и не хочу ничего менять. Практика показала, что отношения — не моя сильная сторона. У меня есть любовница — докторша из нашей поликлиники, — но это просто секс. Когда нужна разрядка, мы созваниваемся и на пару часов притворяемся, что ей не все равно на то, что мне абсолютно похер.