Постепенно Симпсоны начали двигаться от периферий к центру жизни принца. В июне 1931 года Эрнеста в парадной форме Колдстримского гвардейского полка практически разрывало на части от гордости и волнения, когда он смотрел, как Уоллис делает реверанс королю и королеве, когда ее представили при дворе во время церемонии в Букингемском дворце. Когда она покидала королевскую вечеринку, она услышала, как принц Уэльский бормотал, что все женщины «отвратительно» выглядели из-за освещения. Позднее, когда принц посетил вечеринку в квартире Тельмы, он сделал комплимент Уоллис насчет ее платья на церемонии, на что нахальная американка огрызнулась: «Но, сэр, я думала, вы сказали, что мы все выглядели отвратительно».

Его естественно привлекла живая манера общения Уоллис. В начале 1932 года он принял их приглашение на ужин на Брайанстон-корт, ему настолько понравился вечер, что он ушел оттуда только в 4 часа утра. Он стал частым гостем в квартире Симпсонов, послеобеденный чай сменялся коктейлями, которые, в свою очередь, перерастали в длинные ужины. Он позже вспоминал об Уоллис как о хозяйке дома: «Разговоры были остроумными, полными новых идей, которые неистово крутились в мире Гитлера, Муссолини, Сталина и Нового курса Рузвельта. Уоллис была чрезвычайно хорошо информирована, ее разговоры были живыми и занимательными».

Но он был не единственным ее поклонником – испанский дипломат Хавьер Бермехильо также признавал широту ее кругозора и ее способность увлекать гостей в разговор.

Симпсоны стали постоянными гостями в Форт-Бельведер, они помогали с садом, выгуливали собак принца, Кору и Джаггса, и со временем начали организовывать меню. В одни из выходных января 1933 года к своему большому веселью Уоллис, Тельма, брат принца и его невестка, герцог и герцогиня Йоркские, пошли кататься на коньках на ближайшее озеро. Эта дата станет знаменательной.

Симпсоны дважды гостили там в феврале и один раз в марте, ее близость к принцу Уэльскому росла настолько, что когда Уоллис отправилась в марте в Америку, она получила радиограмму с пожеланием хорошего путешествия от «Эдуарда П.». В том же месяце она написала: «Если я каким-либо образом и привлекала принца, я об этом ничего не знала».

Если она не знала о его интересе, во что верится с трудом, то Георг V был весьма осведомлен о том, что она гостила у принца – к большому смущению невестки короля, герцогини Йоркской, которая оказалась в затруднительном положении, когда написала своей свекрови, королеве Марии, что никогда не встречала «эту леди». Свое взволнованное письмо она написала 1 августа 1933 года, спустя 5 месяцев после того, как они катались на коньках с Уоллис и Тельмой.

Ее официальному письму королеве предшествовала встреча с королем во время регаты в Каусе. Он расспрашивал ее о присутствии «некой леди» в Форт-Бельведер, когда там гостили она с мужем. В то время он хотел обсудить этот вопрос со своим старшим сыном, так как не желал, чтобы он выставлял свою любовницу перед своей семьей.

Она выразила желание, чтобы король постарался избежать ссоры и продолжила: «Отношения и так осложняются, когда в дело вмешиваются сомнительные дамы, мы с ней не встречались, и я бы хотела оставаться вне всей этой истории».

Королева Мария успокоила взволнованную невестку и написала, что король не упоминал о гостях в Форт-Бельведер, таким образом, не стал разжигать ссору. Она продолжила: «Я надеюсь, что эта тема больше не возникнет, так как вы не должны встречаться с дамой [Дэвида] в его собственном доме, это было бы уже слишком!!!»