– Дядя Женя Колодин!

Наверное, моё присутствие за этим столом представлялось мальчишке ещё более невероятным, чем визит каких-нибудь марсиан. И все тотчас же признали во мне того самого Колодина, который в телевизоре разыгрывает всяких тётенек и дяденек. Из того факта, что возможность моего появления здесь не прогнозировалась даже теоретически, я сделал вывод, что Дёмин, по-видимому, ничего обо мне не рассказывал. Может быть, он даже не говорил им, где работает? Я посмотрел на Илью. Он с невозмутимым видом уплетал вкуснейшие пельмени, словно его единственного происходящее вокруг нисколько не волновало.

Мои подозрения он подтвердил чуть позже. После трапезы, когда мы вышли из дома, он сказал, глядя куда-то мимо меня:

– Я им ничего не говорил – кто я, где работаю. Сказал, что с телевидения, вот и всё. Мария всё равно телевизор не смотрит, ей некогда, а у малышни свои заботы, им подробности ни к чему.

И далее, всё так же не глядя на меня:

– Я тебя привёз сюда не для того, чтобы на жалость давить. Просто хочу, чтобы ты понял: я действительно не могу вернуть эти деньги прямо сейчас. Но я верну. Непременно. Заработаю и верну. Надо только немного подождать.

Его лицо любящие домочадцы уже успели привести в порядок, но всё равно он пока выглядел неважно. Фингалов я ему наставил, и ещё губа была рассечена и распухла.

Я знал, что он вор. Что он поступил нечестно. Что он нас всех обокрал. Фактически предал. И всё-таки мне сейчас было стыдно перед ним. За моё рукоприкладство. За то, что я на него кричал. За то, что назвал его подонком. Потому что подонком он не был.

– Что там у нас следующее? – спросил я у него.

– В смысле? – обернулся ко мне Дёмин, ещё не смея поверить.

– Какой у нас следующий сюжет в работе?

– Про гаишника, – пробормотал Илья, уже сознавая, что прощён. – Женька! Я тебе такого гаишника подготовил! Я как раз сказать хотел! Совершенно замечательный тип! То, что нужно! Уникальный экземпляр! Гвоздь программы! Бесподобный типаж!

Он так тараторил, будто считал, что сейчас вот замолчит и я передумаю.

Но я не передумал.

* * *

Илья вызвался отвезти нас в Москву на своей машине. После этого он предполагал вернуться к Марии.

– Довези нас до шоссе, – предложил я. – А там мы доберемся на попутке.

Мне казалось, что ехать в Москву Илье попросту противопоказано. Ведь там его хотели убить. А разве всегда нужно возвращаться туда, где тебя поджидают неприятности?

Сели в машину, поехали. Дорога вынырнула из деревни и направила нас к лесу. За очередным поворотом на дороге обнаружился автомобиль в гаишной раскраске и сам инспектор – низкорослый пузан совершенно грузинской наружности. Этакий Мимино, только сильно-сильно расплывшийся. Он стоял, прислонившись к машине, и казался безмерно уставшим. Настолько уставшим, что у него даже не было сил махнуть нам полосатой палочкой. Дёмин остановился сам, без понуждения. Я сидел рядом с ним, и Илья передал мне мятую десятку:

– На, отдай ему.

Заинтригованный, я выполнил его просьбу. Протянул десятку в приоткрытое окно. Пузан принял деньги и буркнул:

– Проезжай!

Мне показалось, что он нетрезв.

– Первый раз вижу гаишника, который удовлетворяется десяткой, – признался я, когда мы отъехали.

– Он обычно не здесь стоит, а на шоссе, – просветил меня Илья. – И за десятку мимо него ты там фигушки проедешь. Но вот когда он выпьет и есть опасность нарваться на какое-нибудь начальство, он от греха подальше уходит на эту второстепенную дорогу. Здесь у него такса единая, по щадящему варианту – десять рублей. Но зато уж платят все проезжающие.