Другой рукой она потянулась к ширинке Сергея и, продолжая хохотать, дернула молнию. Такое поведение изумило его, и он положил свою ладонь на ее руку, чтобы остановить Катю. Но его пальцы ощутили лишь собственный напрягшийся член.

– Кать, ты куда пропала?

Сергей очумело потряс головой и открыл глаза. Он лежал на диване, укрытый клетчатым пледом, рядом с ним примостился Маркиз – серый кот с белой симпатичной мордочкой. Ни девушки, ни гренадера, ни роты Катиных мужчин рядом не наблюдалось.

– Приснится же такое!

Сергею, как всякому молодому человеку, грезились эротические видения, и порой то, что в них творилось, лишь повторяло его собственные фантазии, виденные фильмы или какие-нибудь рассказики, прочитанные в бульварных еженедельниках. Но это сновидение было особенным. Он как-то меньше всего думал о том, какие у Кати были мужчины до него и что они с ней делали, а если даже и думал об этом, то как-то вскользь, без интереса и уж, конечно, не воображал себе ее бой-френдов. А тут – такие картины, ёкарный бабай, фу ты – ну ты!

В комнату заглянула мать, тихо позвала:

– Сережа, ты спишь?

– Нет, мам…

– Ты вчера как лег, так и уснул мертвецким сном, – сказала мать. – Я тебя тревожить не стала, пледом укрыла.

– Спасибо, мам. Надо было разбудить. Я хотел фильм Антониони посмотреть по телеку…

– Возьмешь на видео, – ответила мать. – Отец уже на работу ушел, у меня первая пара – так что я тоже побежала. В кофеварке остался кофе, подогреешь его…

– Угу, подогрею, – он сладко потянулся. – Это сколько же я прокемарил?

– Переживаешь ты, – заметила мать. – Вот и свалила тебя крепкая дрёма. Но это хорошо – хоть поспал власть. А что тебе приснилось-то? Ты так стонал сейчас…

– Какая-то ерунда, – отмахнулся Сергей, продолжая лежать под пледом. Встать он не мог по очень простой причине: эрекция не проходила, и ему мог помочь лишь холодный душ. «Скорее бы ты ушла, – подумал он. – Мам, ну опоздаешь же на лекцию!»

– Кажется, ты сегодня подашь своим студентам дурной пример, – сказал он вслух.

– Что? – уже из прихожей откликнулась мать. – Какой пример?

– Опоздаешь, – уточнил Сергей.

– Я вообще хотела пойти с тобой к следователю, – сказала мать. – Но лекцию не смогла отменить: в деканате никто трубку не берет. Наверное, секретарша опять проспала. Наберут всяких шмакодявок – мучайся с ними потом, никакой ответственности…

– Мам, я не маленький, сам справлюсь, – ответил Сергей. – Тем более, что мне не в чем оправдываться.

– Ой, да ладно тебе! Не маленький, – передразнила мать. – Это я уже и так поняла. Мой тебе совет: отрицай всё, ничего не было – и точка!

– Не получится, – вздохнул Сергей. – Я уже раскололся, сказал, что у нас была любовь и всякое такое…

– Дурачок, – ойкнула мать. – Ой, какой дурачок!

– Какой уж есть…

– Ладно, мне некогда, ах, впрочем, мне всю жизнь некогда, – с надрывом в голосе сказала мать, желая показать, как она, бедняжка, разрывается между родительским и служебным долгом. – Я полетела! Потом поговорим. Ни пуха, ни пера…

– К черту!

Наверное, я извращенец. Когда смотрю на идущих навстречу женщин, то представляю, как, допустим, вот эта молодящаяся матрона в полупрозрачных, так сказать, тюрнюрах, развевающихся вокруг её мощных телес, восторженно падает на колени передо мной, лихорадочно расстегивает ширинку джинсов и начинает сосать – сразу, без всяких там ля-ля да сю-сю, а вон та девица в коротенькой, по самый «пейджер», юбочке подбегает к ней и, оттолкнув, демонстрирует тётеньке искусство глубокого минета, причем, её сочные губки двигаются ритмично как помпа насоса, и пенистая слюна стекает по подбородку…