Это была самая смелая, выносливая машинка.

Я медленно перевернулась на живот, встала на четвереньки, выпрямилась, придерживаясь рукой за кровать, встала, чтобы тут же кулём осесть на неё. Отдышавшись, стащила штаны, бросила их на пол. После небольшого отдыха, подтянула к себе рюкзак, нашла пижамные шорты, надела их и вытянулась на кровати.

Ночь я спала урывками, вздрагивая и просыпаясь от ветра за окном, от головной боли, от снов, которые словно молнии, взрезали подкорку мозга. Хуже всего были сны.

Сначала на меня напали химеры, били клювами по голове, рвали когтями, целились в глаза. Я защищалась руками, изрезанными в кровь, кричала, плакала, просыпалась от ужаса. Следом кинуло в черную бездну. Огромная змея очутилась рядом со мной, её толстое тело переливалось люминесцентными цветами радуги. Мои ноги от страха приросли к земле, бежать я не могла. Змея подползла ко мне, раззявила огромную пасть с острыми акульими зубами и кинулась на меня. Я спаслась потому, что проснулась. В поту, с бешенным сердцебиением и сильнейшей болью в висках.

Раннее утро, я встретила, рассматривая трещины на потолке, сосредоточенно дыша, выкинув из головы все мысли. Вдох-выдох, задержка дыхания, вдох-выдох, задержка. Почему я раньше не вспомнила о своей дыхательной гимнастике? Она бы помогла мне при месячных, и не пришлось бы идти в медпункт и терпеть все ужасы, которые последовали за этим.

На специальном дыхании я рожала Данилку. Медсёстры и врачи назвали меня сумасшедшей, а я снимала боль. Они подходили, спрашивали:

— Схватки есть?

— Есть.

— А что лежишь так тихо?

Не верили. Думали, что обманываю.

Силы понемногу возвращались. Нашлись они на то, чтобы, собрать обломки машины и сложить в карман ветровки, прополоскать, скрючившись над раковиной, грязные штаны. Медленно побродив по комнате, я разогнулась, стараясь не нырять в тёмный омут жалости к себе. В носу защипало. Если только начну, утону в соплях и слезах. Пока я не думала о волчаре — могла дышать.

Решение было принято, рюкзак собран, мокрые штаны поместились туда же. Услышав сигнал, по которому разблокировались железные двери, взвалила рюкзак на плечи и двинулась на выход. Прошла в одиночестве по пустому коридору, спустилась по лестнице, женщины ленились вставать рано, хотя наступало время зарядки. Повсюду ртутными пятнами блестели лужи. Небо опять закрыли тучи, но дождя не было. Стараясь идти быстрее, я двинулась в обход, окольной дорогой к медпункту. Идти по площади на виду камер я побоялась. Нырнув за корпус бани, я прошла вдоль стены без окон и двинулась дальше к одноэтажному нежилому строению.

Было важно не попасться на глаза инспекторам, проскользнуть незаметно. Выглянула из-за угла бани. Следующее здание стояло примерно в двадцати метрах от меня. Сердце опять скакнуло к горлу. Что сказать, если поймают? Почему с рюкзаком брожу по территории? Ищу потерянный кроссовок в пару тому, что у меня в руке. Зачем рюкзак? Несу вещи в стирку в административный корпус.

Способность изворачиваться и врать я освоила за годы замужества. Хочешь избежать недовольства по поводу того, что неправильно поняла, сделала, сказала, не догадалась, не поторопилась, не то надела — сходу придумай, как выкрутиться из безвыходной ситуации. Не можешь – получай обвинения и скандал на половину дня.

К заброшенному корпусу я приближалась, наклонив голову, словно что-то выискивая на земле. Здесь не было бетона, земля заросла сорной травой и ромашками, на которых я задержала взгляд. Раньше порадовалась бы, собрала букетик и погадала на одной из них. Раньше…. Прошлая жизнь за пределами колонии казалась недосягаемой, она как параллельная прямая шла в другом мире, ни в одной точке не пересекаясь с моим нынешним.