– Но мы же с тобой недавно гуляли! – возразила Настя. – Гуляли по зимнему лесу.

– Ну так, прошлись. Но где я и где горка? – Он усмехнулся, а Настя нахмурила брови.

– Однако я видела тебя на лыжах, – с обидой заметила она, и Гай нервно сжал губы, на скулах заходили желваки. Интересно, что она могла видеть? – Да-да, и не отнекивайся. Ты ходил на лыжах! Или ты это… перед девочкой? Перед девочкой выпендривался?

На лице Насти вспыхнул румянец, и глаза сделались несчастными от ужасной догадки.

– Перед какой девочкой? – искренне удивился Гай и часто заморгал, но, увидев шанс отвязаться таким образом от приставучей подружки, вдруг хмыкнул и слегка приосанился. – Ну ладно, раскусила. Покрасовался немного кое перед кем. Но это одноразовая акция, больше я на лыжи не встану и на горку не пойду.

– Понятно. Перед этой вашей Акулой выделывался, – упавшим голосом пробормотала Настя, и Гай едва расслышал последние слова. Расстроенная девушка покивала каким-то своим мыслям и, больше ничего не говоря, пошла к выходу на улицу. Гай с облегчением вздохнул и быстрым шагом рванул к лестнице. Они с друзьями в последнее время часто ходили такими странными путями – сначала вниз, потом снова наверх. Путали следы. Но сейчас Гай подумал, что это большая глупость. Лучше пройти спокойно по коридору своего этажа и спуститься на второй, чем шататься по вестибюлю, где каждый может увидеть и остановить праздным вопросом.

* * *

– Ну, ты где ходишь? – спросил Пиро, когда Гай наконец, оглядываясь, шагнул в каминный зал. Вся команда уже была в сборе, но ребята не расселись, как обычно, на диване у огня, а бродили по комнате, словно к чему-то прислушиваясь. Ли и Пиро будто что-то искали, а Руди так вообще водил руками над головой, как экстрасенс-шарлатан во время прилюдного сеанса. И только Одри молча стояла, опершись на спинку дивана, и угрюмо смотрела в пол.

– Ну как, есть что-то? – не отвечая ему, поинтересовался Гай. – Чувствуется? Руди, ты что-то ощущаешь?

Руди, опустив наконец руки, замотал рыжей головой.

– Все как обычно, – бормотнул он.

– Да он и у печки ничего не чувствовал, – бросила Одри, поднимая глаза, и все повернулись к ней.

– Эй, я ее нашел, ты не забывай! – возмутился Руди. – Она только мне открылась, потому что я хранитель. А кто тебе сказал, что я что-то чувствовать должен?

Одри пожала плечами. Гай прошел к камину и плюхнулся в кресло, с наслаждением вытянув ноги. Все тело ломило после сегодняшней работы в лесу. Поясница ныла, потому что приходилось стоять, согнувшись в три погибели.

– А когда вообще должно заработать? – спросил Пиро. – Может, просто рано еще?

– Так я тоже думаю, что рано, – отозвался Ли, продолжая обходить комнату. – Мы только сегодня днем ее развалили, надо же немного подождать.

– А ты руками-то зачем махал? – вдруг ухмыльнулся Гай, обращаясь к Руди. Тот смутился.

– Ну, вон они говорят, что, раз хранитель, должен что-то чувствовать. Я пытался отловить вибрации негативные.

Вся команда приглушенно захихикала. Гай вдруг резко подскочил и прошелся по залу.

– Думаете, что это все-таки здесь? Здесь должна брешь открыться?

Он изучающим взглядом медленно обвел всю комнату, поднял глаза к потолку, рассматривая изящную, но уже не очень чистую лепнину, словно пытался вычислить, в каком из мест каминного зала должна появиться та самая расщелина, сдерживаемая когда-то лесной печью.

– А где еще? – удивился Руди и, снова задрав руки, принялся производить ими странные пассы. Пиро зажал ладонью рот, чтобы нечаянно громко не заржать.