– Валите нахрен, алкаши! – подхватили другие.

– Идите проспитесь!

В нас полетели карандаши и стерки. Кто-то даже швырнул учебник. Почему-то мы все стояли на местах, будто строй солдат, и не обращали внимания на летящие вещи и истошные вопли. На меня накатило дикое чувство, будто сейчас я – не я, а множество. У меня десятки рук и глаз, и я заполняю собой все пространство вокруг. Я замотала головой, чтобы избавиться от непонятного и пугающего наваждения. Мое «Я» вернулось и закрылось от летящей в лоб пустой пачки от тик-така.

– Чего ты хочешь? – спросил Игорь Севера, когда гвалт замолк.

– Чтобы вы его бойкотнули. – Север опять прищурился.

– А нагнуться передо мной не хочешь? – огрызнулся Марк. – Тебе понравится!

– Не горю желанием, – не поддался на провокацию Парфенов.

Игорь рассматривал свои кеды.

– Эй, але, Соболев, ты немой, что ли? – вклинился Тимур. – Посылай их на хер.

– Не будет бойкота, поняли? – Марк решил за старосту. Тот поспешно кивнул:

– Минаева вы не бойкотировали, почему мы должны наказывать Марка?

– Потому что тут очевидна его вина.

– Да? Ребят, вам очевидна? – Марк обратился к одноклассникам, и, естественно, они хором стали отрицать.

Марк победно улыбнулся Северу и пожал плечами – дескать, пятьдесят на пятьдесят, и вина не доказана. Тот не сдавался:

– А может, нам и правда стукануть вашей Валерии? Пусть сама с вами разбирается. А то есть у нас такие, у которых свербит учителям доложить. – Он выразительно покосился на меня.

– Ванек, эти подбросы – жуть, но это правда не мы, – сказал Игорь миролюбиво, слегка запинаясь.

– Это не мы, ми-ми-ми, – передразнил Марк Игоря и ворчливо добавил: – Еще в жопу каждого поцелуй. – Он перевел взгляд на нас и решительно сказал: – Не будет никакого бойкота. И вот вам бабосики на тур в пешее эротическое, разбирайте.

Марк изобразил, будто сорит деньгами на каждого из ашек. Севера он осыпал воображаемыми купюрами особо рьяно.

– На, Панферов, я сегодня щедрый. Твой тур будет особо долгим. Тут хватит на пятизвездочный отель «все включено».

– Вы еще пожалеете. – Панферов забрал с парты «подарки» и направился к выходу.

Остальные поплелись за ним. Чувствуя себя в свите императора Севера, я тоже пошла в коридор.

– Да ты не Панферов, ты Параноев, Сев! – рявкнул вслед Марк. – Попей галоперидольчику, моей бабуле помогает. Она наконец-то перестала видеть в моем бате американского шпиона.

На пороге кабинета я обернулась и посмотрела на Женю. Он провожал нас взглядом. В глазах горело любопытство, на губах играла едва заметная улыбка. Он будто был зрителем на интересном шоу. Хотя нет… скорее, он выглядел как сценарист этого шоу. И удовлетворенно улыбался, потому что сцена удалась. Я отвернулась и быстро вышла из кабинета. Кажется, мне на пару с Панферовым пора попить галоперидольчик.

Ночью я долго не могла заснуть. Мне не понравилось то, что сегодня произошло. Это было… не по правилам. Так нельзя, так не должно быть. Подобные проблемы должны решать взрослые. Почему не перевалить все на их плечи? К чему скрытность? Все только усугубится, конфликт еще больше раздуется. Мы ничего не решим сами.

Я все ворочалась и ворочалась. Мне было неуютно и тревожно. А потом мысли опять перенесли меня к Жене и нашему общему прошлому.

Женя жил с мамой и папой – но в первой четверти девятого класса потерял обоих сразу. Отца Жени жестоко убили. Его нашли мертвым в собственной квартире; ему нанесли кухонным ножом 107 ударов. Обвинили во всем Женину маму: на ноже были ее отпечатки пальцев. Женя, конечно же, не верил. Но сам он в момент убийства был со мной на крытом катке, учился кататься – и никаких полезных показаний дать не смог.