– Меньше рот раскрывайте, – обрезал этот экзекутор.

Это он намекает на то, что я прокляла дракона? Значит, ему всё-таки сообщили.

– Так я ведь могу и мысленно…

– Пока не пробежите, на следующее занятие не пойдёте, – прервал он меня, не отрывая взгляда от своей папки.

– Но…

– Пятнадцать кругов, – прозвучало невозмутимо.

Я открыла рот, но даже звука не произнесла, как его вердикт опередил меня:

– Двадцать кругов, чтоб даже мыслей не было.

С безмолвным возмущением я захлопнула рот, поджала губы и побежала по дорожке.

Сперва был гнев. Я злилась на препода, придумывая ему обзывательства, правда, самого обидного так и не придумала, потому что к концу первого круга я уже еле ноги переставляла. Дыхание давно сбилось. Хотелось пить и отдохнуть. В боку кололо каждый раз, когда я переходила на лёгкий бег, поэтому я остановилась на быстром шаге, который чередовала с медленным. Правда, меня это только отдаляло от вожделенного двадцатого круга.

Где-то на третьем круге я вспомнила, что нас на завтрак так и не повели. Голодное урчание пустого желудка подтвердило, что его надо чем-нибудь наполнить. С меня пот катился градом. Уже после седьмого круга о еде я не вспоминала. Повсюду мерещилась вода.

К этому моменту все попаданки завершили пробежку и приступили к упражнениям, которые показывал и объяснял препод. Когда урок закончился, и он их отпустил, я была на середине двенадцатого круга. Вещи на мне можно было выжимать.

Девочки дождались меня и сообщили, что на сегодня уроки закончены. С какой стати, они не уточнили, но сейчас соседки уходили в столовую. Я только хотела их попросить, чтобы они припасли мне хотя бы булочку, как препод их выдворил с полигона, пригрозив пробежкой. Соседки, отличавшиеся благоразумием, быстро удалились.

К пятнадцатому кругу ада я уже едва ползла, держа одну единственную мысль: не сдохнуть до двадцатого круга. Препод за это время провёл ещё парочку уроков, на которых ученики недоуменно поглядывали на меня. Всем, кто задавал вопросы, препод назначал дополнительные упражнения, поэтому число любопытных резко убавилось.

Когда я пошла на двадцатый круг, в голове ещё теплилась мыслишка, что это последний круг. Когда я пересекла финишную черту под бдительным оком препода, который оказался прав, у меня уже вообще не было никаких мыслей. Я еле добралась до раздевалки, вытащила свои вещи и поплелась в комнату в общежитии. Я устала настолько, что боялась заснуть прямо в душе, поэтому мыться в раздевалке не стала.

Больше всего на свете мне хотелось упасть на кровать и не подниматься с неё ещё неделю. Поэтому я наплевала на то, что не знала, как пройти третий и четвёртый этажи без посторонней помощи. На третьем сразу приникла к перилам, и на меня обрушился поток ледяной воды. Наверное, я была готова, поэтому на этот раз душ оказался бодрящим. Жаль, что он прогнал только сонливость и сполоснул форму, смыв острый запах пота. Сил, однако, он не прибавил.

На четвёртый этаж я буквально вползала. Над головой полыхал огонь, а я, как червяк, упорно двигалась к своей цели. Преодолев последний лестничный пролёт, я поднялась, чувствуя себя царём горы, покорителем вершины Джомолунгма.

Длительность пробежки не прошла даром. Она омрачила мой триумф: я споткнулась и полетела в коридор, где ковром вытерла нос. На последнем издыхании поднялась по стеночке и, держась за неё, доковыляла до комнаты.

Открывая дверь, я предвкушала, как разваливаюсь на кровати, и застыла. На моей постели лежало пышное розовое платье.

И вокруг него выстроилась армия тараканов.